Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Николай Рубан — подполковник спецназа ГРУ, воин-афганец, блестяще образованный человек, владеющий английским и китайским языками, удивительный жизнелюб. Он сумел захватывающе рассказать, как простые пацаны становятся настоящими офицерами спецназа, показать реальную жизнь будущих воинов так, что вместе с ним смеются и переживают, гордятся и влюбляются мальчишки и девчонки, взрослые мужчины и женщины, даже далекие от армейских проблем. Он пишет так, что читатель останавливается лишь на последней строчке книги. И, дочитав ее, вдруг осознает, что держит в руках не просто веселое и остроумное, но и очень мудрое произведение… Нет, не об армии… О нашей жизни. О лучшем, что есть в нас самих.
отрывок из произведения:
...Сиреневое небо с полупрозрачной лунной долькой цепко держало утреннюю тишину. Эту тишину не осмелился нарушить даже ранний ветер, слетевший с ледяных горных хребтов на старое кладбище. Только неслышно вздохнул, потрепал выгоревшие ленточки на гибких прутьях над могилами правоверных, и полетел дальше, к жарким барханам пустыни Регистан, лизнув на прощанье холодным языком стриженый затылок Джамала.
Джамал вздрогнул во сне и попытался натянуть на голову край старой шерстяной накидки, в которую он кутался всю ночь. Но теперь обнажились пятки — черные, исцарапанные, жесткие, как автопокрышки. О, Аллах, ну почему ты посылаешь людям такой нестерпимый холод в минуты самого сладкого сна? Может быть для того, чтобы правоверные не проспали утренний намаз? Так у тебя для этого есть муэдзины.
И, словно в подтверждение сонным мыслям мальчишки, поплыл в зябком утреннем небе протяжный тоскливый крик с минарета, отталкиваясь от выбеленных солнцем дувалов, и угасая в пыльной зелени садов:
— Аллаху акбар! Ашхаду ан ля иляха илля Ллаху! Аллах велик! Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха! Свидетельствую, что Мухаммед — пророк Аллаха! Спешите на молитву! Ищите спасения! Молитва лучше сна! Аллах велик! Нет бога, кроме Аллаха!
Глухо закашлялся в доме старый Абдулла. Слышно было, как он кряхтит, поднимаясь с топчана, и что-то сердито бормочет. Надо вставать — иначе старик без лишних слов больно ткнет в бок своей суковатой клюкой, твердой, как копыто шайтана. Джамал вскочил, растирая озябшие плечи, поджимая босые пятки, — остывшая за ночь твердая лессовая глина обжигала холодом. Ладно, намаз — это недолго...
— Опять на улице спал? — сиплым спросонья голосом проворчал старик. — Почему в дом не идешь?
— Э-э... — Джамал сделал рукой неопределенный жест.
— Мышей все боишься? — старик расстилал молитвенный коврик, на Джамала не глядел.
— Не боюсь. Не люблю, когда они по голове бегают, — хмуро буркнул Джамал, присев на корточки рядом со стариком. — Шайтаны...
Джамал живет на кладбище. Старый кладбищенский сторож Абдулла, который приходится ему каким-то дальним родственником, приютил мальчишку год назад, когда у того умерли от тифа родители и две младшие сестренки. Приютил — это дал крышу над головой. А что поесть, да что надеть — это думай сам. Откуда у старика лишний грош? Таких пацанов в Афганистане — тысячи и тысячи. Джамалу тринадцать лет, он тонкий и гибкий, как молодой камыш, и шустрый, как черный пустынный жук. Лобастый, черноглазый, готовый в любую минуту растянуть в улыбке пухлые обветренные губы и сверкнуть крепкими сахарными зубами.
Вместе со стариком он вполголоса бормотал суры из Корана, и отстраненно думал о том, что залезть в сад к губернатору уже, скорее всего, не придется: вчера тот привез из Кабула какую-то необыкновенно огромную лохматую собаку, и теперь она будет жить в саду. Хромой Камал клялся, что видел своими глазами, как этот зверь одним ударом лапы свернул голову мартышке Маймуне, когда та попробовала было познакомиться с новым соседом.
К дальнему краю кладбища медленно подъехала машина — полугрузовой «Датсун». Остановилась, и сразу же накренилась набок. Сзади из-под самодельного брезентового тента тупым набалдашником торчал компенсатор крупнокалиберного пулемета. «Дашака, — тут же отметил Джамал, — совсем моджахеды обнаглели — уже утро, а они у самого города крутятся. Сейчас вертолеты прилетят, с пылью смешают...» Джамал быстро оглянулся. Надо старика уводить — если начнется, так всем достанется, летчику сверху не видно, моджахед ты или мирный, лупит по всем, кто убегает. Из-под брезента, тем временем, выскочили несколько парней. В чалмах и пакистанских зеленых куртках, вооруженные. Точно, моджахеды. Джамал собрался уже было дать тягу и деда с собой уводить, но что-то его остановило. Крадучись, он подобрался поближе, присел за могильным камнем и присмотрелся к парням — что-то не тоВсе смуглые, темноволосые, но ни одного бородатого. Оружие — короткие десантные «Калашниковы», и ни одного «Бура», только у одного — тонкая снайперская винтовка с диковинным дырявым прикладом. Чалмы намотаны неумело, а у одного на голове просто тюбетейка, какие носят узбеки. Узбеков много на севере, а здесь их почти нет.
Парни обступили машину, озабоченно крутили головами, тыкали пальцами в пробитое колесо и дырявый брезент. Кажется, ругались, — отсюда не было слышно. А потом один из них сплюнул, махнул рукой, отошел в сторону, покопался в широких белых штанах и, расставив пошире ноги, стал безмятежно справлять малую нужду. Стоя! Джамал вытаращил глаза и тут же тихо рассмеялся. Шурави! Как сразу не догадался?
Он встал, поддернул коротковатые штаны и с опаской (но еще больше — со жгучим любопытством) пошел к машине. Парни быстро обернулись, повели стволами в сторону Джамала. Тот остановился, легко взмахнул руками: оружия нет, мирный.
Прижимая к уху черную лепешку наушника, из кабины выглянул еще один парень в чалме. Вгляделся в Джамала, приветственно кивнул:
— Салам алейкум, бача! Хуб асти?
Губы Джамала сами растянулись в улыбке. Этого парня он знал — лейтенант Саша, шурави коммандос. Хороший парень: с мальчишками дружит, не жадный, свободно говорит на фарси и пушту. А это — его сарбозы, значит...
...Сиреневое небо с полупрозрачной лунной долькой цепко держало утреннюю тишину. Эту тишину не осмелился нарушить даже ранний ветер, слетевший с ледяных горных хребтов на старое кладбище. Только неслышно вздохнул, потрепал выгоревшие ленточки на гибких прутьях над могилами правоверных, и полетел дальше, к жарким барханам пустыни Регистан, лизнув на прощанье холодным языком стриженый затылок Джамала.
