Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
«Стеклянный корабль». Этот роман-сказка был дважды издан Восточно-Сибирским книжным издательством. Роман полон необыкновенной выдумки, но в то же время мы понимаем, что все это может быть в реальной жизни. Роман-сказка, но герои кажутся хорошо знакомыми. Лицеист Рей на лето устраивается на работу в мастерскую Билендона. В качестве испытания ему поручили сделать что-нибудь из старого пылесоса. «... Утром, на солнечной заре, в дверь к Билендону постучал железный звереныш! Уморительный, шестиногий, в проволочной шерсти!» Он умел готовить, убирать, в общем, стал незаменимым слугой. Но Рей искал таинственную дверь...
отрывок из произведения:
...Не без злорадства, сознаемся, предвкушали мы недоумение, в которое ввергнем читателя, полагая справедливым, чтобы оно было с нами хоть кем-нибудь частью разделено, и все же отнюдь не надеясь, что оно от разделения уменьшится. Хроника наша опирается на документы старинных архивов и на показания очевидцев, доступные всякому. Она достоверна — и все же настолько загадочна, что на иные вопросы вряд ли когда-либо сыщется ответ. Не о том была забота автора, чтобы рассеять мрак, а о, том лишь, чтоб найти связь событий, придать их хаосу подобие системы и тем открыть дорогу более проницательным исследователям.
Правдивость повествования зависит от надежности источников, его полнота — от их полноты. Кто был, например, наш герой? Помимо свидетельских показаний, посвященных немногим часам его жизни, чудом найденная тетрадь — это все, что после него уцелело. Содержащиеся в ней заметки весьма скудны по части внешних житейских обстоятельств. Как тут быть? Автор не намерен выдавать домыслы за истину и откроет читателю не более того, что открылось ему самому. Этот принцип — основа всей хроники.
Иногда мы будем делиться догадками, иногда утаивать их, оберегая собственную репутацию. Не развлечь читателя, мы желали, но призвать его поразмыслить над событиями, которые, не исключается, определяют и прошедшую, и грядущую нашу судьбу — или хотя бы намекают на нее, В любом случае они заслуживают внимания, пусть из-за одной своей необыкновенности, из-за причудливости! Стоит понять, наконец, что наше безразличие опасно.
Не вопием ли в пустыне?
Но к делу. Из заметок в зеленой тетради и отчасти из показаний свидетелей мы знаем, что помянутый молодой человек был студент, что он изучал попеременно философию, медицину и физику, не ведая, какая из наук нужнее, чтобы осчастливить человечество свершениями по окончании курса, — таково было твердое его намерение. Пожалуй, читателю следует это запомнить особо — лично ему, коли верить тетради, для счастья ничего уже не требовалось, так как был он влюблен. Да, едва приехав в столицу, он успел завести, а лучше сказать — учинить обворожительный роман с красивой дамой, которая, верно, ничего не знала ни об этом романе, ни о самом его герое, так как... Тут придется открыть маленький секрет, в котором ничего нет постыдного. Бываем же мы растроганы, читая истории о людях, что почти умирали, влюбившись в портрет, и надо ли судить бедною юного провинциала? Наверное, вы угадали: он увидел Ее на телевизионном экране в самый день приезда, был покорен в один миг, разумеется, навсегда, но, конечно, позабыл бы об этом назавтра, кабы не одно нечаянное обстоятельство сразу вслед за тем он повстречал свою Даму в дальнем маленьком городке, они там прогуливались, взявшись за руки, и, черт возьми, целовались в гулком каменном сарае — вот до чего дошло! Молодой человек проснулся влюбленным окончательно по уши, потому что во сне только могло это случиться. Уж спалось-то ему отменно, в чем и загвоздка: тому был молодой человек всем обязан — деревенским румянцем, голубиной ясностью глаз, преданной вечной любовью странной печальной судьбой...
Кстати, сновидение закончилось пренеприятно: Дама приказала найти в каком-то доме дверь, которой не было, и отворить ее, что было невозможно. Он это исполнил. Дверь никуда не вела. Пустота была за ней и высота необычайная. Глубоким стариком остался он посреди полынного пустыря под злющим маленьким солнцем, и некуда было идти — все кончено!
Как он смеялся, проснувшись?
Только свидание на самом деле оказалось роковым. Он с безразличным видом выслушивал сплетни, ревновал, тосковал и ходил под Ее окна исправно, как на службу, имея из-за того неприятности, — которые в тетради не живописуются. Зато многократно упомянут эпизод, показавшийся необычайно важным: кто-то из Ее домочадцев ему однажды кивнул — и знал бы, что натворил! Впрочем, надо полагать, это было сделано по ошибке, но молодой человек разволновался ужасно! Чудились ему и записочки, тайком сунутые в руку посреди толпы, и нежный голос, шепнувший: «сударь, вас ждут там-то», — все, что можно вычитать из книжек, — до бархатной повязки на глазах, до шпаг, сверкающих при луне, хотя где было взять шпагу!
Смешные ожидания вскоре пресеклись: никто с ним больше не думал здороваться. Следствием пережитого было то, что мысли его, как видно из тетради, возвращались все чаще к счастливому сну. Ибо выкатывающийся из ворот лимузин с зашторенными окнами, в котором едет, может быть, не Она, — пища ли это для влюбленных глаз?
Один способ оставался увидеться, и на том сосредоточились мало-помалу все его душевные силы. Думая о своей Даме днем, стоя под окнами вечером, укладываясь поздно в постель, он ожидал, что Она в новом сне ему явится., Нелепо? Но зато вполне достойно какого-нибудь сэра Ланселота. Что мы знаем о магните души? Не способен ли он приводить в движение миры точно так, как жалкая железка вращает моторы?
К тому же здравый смысл в этих занятиях не вовсе отсутствовал, он только знал свое место. Юмористический тон многих фраз, даже целых страниц дает основание это заключить. И сама-то тетрадка неспроста появилась, и в науках своих молодой человек успевал, не отличаясь только аккуратностью. А как же: для него извлечь какой-нибудь квадратный корень означало освободить Ее с боем из темницы, куда Ее упрятали злодеи, например, из банды знаменитейшего Тургота, требуя выкупа, грозя смертью! Философия вся рассуждала о Ней, Эйнштейн и Ньютон одну Ее запечатлели в формулах, это возле Нее, как вокруг солнца, изгибается невидимо пространство — попробовало б оно не изогнуться!..
...Не без злорадства, сознаемся, предвкушали мы недоумение, в которое ввергнем читателя, полагая справедливым, чтобы оно было с нами хоть кем-нибудь частью разделено, и все же отнюдь не надеясь, что оно от разделения уменьшится. Хроника наша опирается на документы старинных архивов и на показания очевидцев, доступные всякому. Она достоверна — и все же настолько загадочна, что на иные вопросы вряд ли когда-либо сыщется ответ. Не о том была забота автора, чтобы рассеять мрак, а о, том лишь, чтоб найти связь событий, придать их хаосу подобие системы и тем открыть дорогу более проницательным исследователям.
