Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
О мальчике в 15 лет, которого отец и мачеха привезли в Канаду и «забыли» в аэропорту Торонто. «Не будем сентиментальны, мы — мужчины,» — бросил отец на прощанье, оставляя ему чемоданчик с вещами.
отрывок из произведения:
...Когда в Торонтский международный аэропорт опускаются один за другим пять-шесть самолетов «Джамбо», прилетевшему кажется, что он попал в Китай, где миллиард жителей, а не в Канаду. Толпа несет, тискает, вертит...
Мальчик лет 14–15 крутит головой во все стороны, завороженный маскарадной пестротой нескончаемого потока пассажиров. Мужчины в белых кальсонах и клетчатых юбках, женщины в солдатской униформе и почти голые. Его больно толкнул индус в красной чалме, уронив на бегу: «Сорри!» Он налетел на кого-то, услышал: «Сорри!» Толкучка была для него привычной, вокзальной, лишь сопровождалось все это необычной музыкальной гаммой, то на басах, то в верхах: «Сорри! Сорри! Сорри! Сорри!..» Его обтекает со всех сторон шумная семья итальянцев в курточках, казалось, из одних сверкающих «молний». Как только итальянцы посыпались из дверей багажного отделения, зал ожидания восторженно взвыл. Поцелуи по-южному шумны.
Андрейка оглянулся с любопытством. Мои? Где застряли?
Толпа выносит Андрейку из багажной.
Его отец и мачеха Людмила (отец звал ее Люси) уже здесь. Андрейка с трудом пробился к ним. Посмотрел вопросительно на отца — лицо у отца мятое, как его новый твидовый костюм. И — жалкое, мокрое. Что-то стряслось? Отец переступал с ноги на ногу, чего-то он очень боялся, вроде они и в самом деле по ошибке прилетели не туда, куда хотели. У Люси от жары поплыли ее наклеенные ресницы, но выпуклые птичьи глаза все равно торжествовали.
Она дернула отца за руку раз-другой. Отец произнес: — Сын, ты всегда хотел быть независимым... — И вдруг скис. Добавил только: — Такие пироги, сын. — Он явно чего-то страшился...
Нагруженная чемоданами толпа выплыла из аэропорта в город. Кончился вдруг Китай. Еще минута, и они остались одни. Люси уж так сильно дернула отца за руку, что тот пошатнулся. Затем выступил вперед и не сказал — прохрипел сдавленным, чужим голосом:
— Сын! Я сделал для тебя все, что мог, доставил в свободную страну. — Он показал сыну на один из чемоданов, стоявших на полу, затем протянул ему сто долларов и листочек, на котором выведено: «ХАЯС, эмигрантское агентство», номер телефона... — Доставил тебя в свободную страну, — повторил он тверже. — Теперь... живи сам... Независимо...
И они, сперва Люси, затем отец, ходко двинулись к белым раздвигающимся дверям. Андрейка машинальным движением схватил свои вещи и потащился за ними.
— Такси! — крикнула Люси. И к отцу: — Какая жарища! И это в апреле! Что же будет летом?! А ты говорил, что Канада — северная страна...
Такси подползали к дверям аэровокзала одно за другим, изгибаясь вдали змеей. Шофер в синей чалме погрузил огромные чемоданы в багажник.
Отец оборачивается к сыну и неуверенно подает ему руку на прощанье. Андрейка потянулся к отцу всем телом, не то поцеловать хотел, не то зареветь, тот, отступив на шаг, произнес как мог сухо:
— Андрей, не будем сентиментальны. Мы — мужчины.
И они уехали в черном лимузине с надписью на стекле «Аэропорт»... Тут только Андрей осознал: произошло необратимое.
В глазах — ужас; и вдруг сомнение: в самом ли деле его бросили? Вспомнилось заплаканное лицо бабушки в аэропорту «Шереметьево». Она шепчет и раз, и другой:
— Если что, сразу просись назад.
Он, смеющийся, машет бабушке рукой...
Увы, он в Торонто.
Андрейка проводил испуганным взглядом лимузин и, подхватив свои пожитки, кинулся назад, в здание аэропорта. Поднялся на лифте этажом выше, туда, откуда люди улетают прочь... Зал был устрашающе велик. Он давил на Андрейку своими неземными размерами и пустотой. Андрейка почувствовал, вот-вот разревется, как малыш, брошенный неведомо где. Холодит, аж мурашки по телу.
Тихо сочился чужой и скорбный, с барабанным боем и электрогитарами, мотив; подергивалась в такт ему нога человека в незнакомой форме с револьвером на боку. Андрейка инстинктивно рванулся в сторону от него, к свету противоположной стены. Она была вся из стекла, эта стена. Но и тут тихо жаловался откуда-то из-под потолка хрипатый скорбный голос под электрогитару и барабан, на своем негритянском английском: «Четыреста лет рабства... четыреста лет рабства»... Андрей разобрал только эти слова. Радости они не прибавили. Он припал носом к холодному стеклу. Там стояли гигантские, сверкающие от дождя «Боинги». И мчались какие-то странные броневички красного цвета с названиями авиакомпаний. И все ритмично мигали-подмигивали — словно в такт барабану: «Четыреста лет рабства... четыреста лет рабства... » Вот подъехал к ближнему «Боингу» желтый фургон. Его кузов начал подыматься, как лифт. И разгружаться, без людей, в черную дыру «Боинга». Груз в металлических ящиках поворачивался и двигался на длинной платформе сам по себе. Андрейка отлип от стекла только тогда, когда разглядел, что под ящиками крутились железные валики. В разных направлениях. Вся платформа из валиков.
«В ящике, но улечу!» — сказал Андрейка самому себе решительно.
У ближнего самолета мотор был в самом хвосте.
А над мотором, на руле поворота, подпись «Canada» и кленовый листок!
— Трехмоторный. Ди-10. — шепчет Андрейка. — Океан перемахнет?
У кабины летчика надпись «Express of Amsterdam»... — «Конечно, перемахнет!» Но на этот самолет он опоздал, решительно. Красный броневичок оказался толкачем, который начал вытягивать амстердамский самолет из «норы». Отволок его в сторону и отцепился, по-прежнему тревожа Андрейку своим желтым миганием: «Четыреста лет... слышал? Четыреста... » Из-под потолка провозгласили механически-безразличным голосом, что посадка на самолет в Рим задерживается на тридцать минут...
...Когда в Торонтский международный аэропорт опускаются один за другим пять-шесть самолетов «Джамбо», прилетевшему кажется, что он попал в Китай, где миллиард жителей, а не в Канаду. Толпа несет, тискает, вертит...
