Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Родился 20 июля 1975 года. Окончил математическую школу, затем – Государственный Университет Управления (включая аспирантуру). Кандидат экономических наук (специальности – Инструментальные и математические методы экономики и Мировая экономика).
Финансовый директор девелоперской компании. Помимо этого иногда преподает экономико-математические методы и модели, а также публикуется в экономических журналах. Весной прошлого года оставил работу и отправился путешествовать. Странствия продлились 4 месяца.
В свободное время ухитрился побывать в десятке-другом стран и сменить не менее дюжины разнообразных профессий, был даже переводчиком у американских миссионеров (о чем остались неизгладимые воспоминания и своеобразное отношение к аборигенам США). С 1992 г. играет в русскую народную игру «Что? Где? Когда?». В послужном списке – участие в лучших московских командах и звание чемпиона России. Уже более пяти лет являюется капитаном команды КСЕП.
отрывок из произведения:
...Иван Колобков был умным человеком. Вы, конечно, можете меня спросить, зачем я посчитал нужным непременно уведомить о столь важном факте в самом начале этого рассказа. Видимо, это имеет какой-нибудь смысл? Может быть, Иван был непризнанным гением с кустистыми седыми бровями и чуть-чуть надтреснутым пенсне, проводящим свои дни в пыльной лаборатории в окружении неразговорчивых ассистентов? Но ведь это совершенно не согласуется с дурацкой фамилией, которой немилосердный автор наградил своего героя. Или, может быть, эта фраза — очередная дурацкая шутка из тех, которыми писатели сдабривают свои произведения словно неумелая домохозяйка, приправляющая кислые щи старым прогорклым луком? Вовсе нет. Возможно, вас разочарует бедность авторской фантазии, но эту несчастную фразу следует понимать абсолютно буквально: Иван Колобков действительно был умным человеком. Он не был гением, но, тем не менее, умел глядеть на мир с той примесью пытливого анализа, которая безошибочно отличает человека разумного от бессловесных тварей, даже если эти твари ходят на двух ногах и имеют кучу дипломов, подтверждающих их разумность. Но не стоит также думать, что этой краткой и, возможно, не совсем удачной характеристикой автор надумал возвысить своего героя над толпой и громогласно вещать его устами вечные истины. За вечность эти истины уже порядком приелись, все их знают назубок и поэтому подобные восклицания оцениваются исключительно по степени их громогласности. При этом любой, кто хоть краем глаза видел Ивана Колобкова, понимал, что он не только умный (как можно было заключить по массивным выпуклым очкам), но также тихий и незлобливый человек и в силу этих прискорбных причин абсолютно неспособен громовым голосом молоть возвышенную чепуху. Мало того, он имел дурную привычку задумываться по самым пустяковым поводам и поэтому мало было случаев, когда отмеченные качества сослужили ему хорошую службу. Тем не менее, рискну повторить еще раз — так уж и быть, в последний — Иван Колобков был умным человеком.
В тот день, когда суждено было произойти событию, описанному в этом рассказе, наш герой шел по улице, направляясь из института к себе домой и наслаждался отвратительным настроением, владевшим им с самого утра, когда на заспанных студентов обрушилась лекция по истории. Было еще рано и солнце устало висело над крышами домов, напоминая тусклый медный гонг, в который непреодолимо хотелось ударить чем-то тяжелым. Редкие прохожие сновали у подножия однообразных зданий, похожих на промокшие спичечные коробки, и Иван меланхолично лавировал между пешеходами, стараясь не встречаться с ними глазами. Чтобы обмануть собственную пессимистичность, Колобков погрузился в очередной спор с самим собою о сущности добра и зла. Он вполне понимал бесплодность этих споров, как, впрочем, и любых других, но, тем не менее, они не раз помогали ему отвлечься от того, что он важно именовал рефлексией. Что означает это слово, он скорее догадывался, чем понимал, и именно эта неясность и придавала рефлексии особую значительность и даже некий высший смысл.
«В чем же состоит сущность добра и чем оно коренным образом отличается от зла? — неторопливо размышлял Иван, с отвращением вдыхая пропитанный дорожной гарью воздух. Допустим, что существует некий независимый наблюдатель, которому неизвестно, что люди считают добром, о что — злом. Каким же образом он сможет отличить одно от другого? И возможно ли вообще отличить два неопределяемых понятия?» Сказанное сильно смахивало на неплохой софизм и Колобков решил его на всякий случай запомнить, авось где-нибудь пригодится. Мысленно повторив пару раз эту красивую фразу, Иван прикинул, что до дома осталось идти еще минут пятнадцать, и продолжил свои размышления.
«Посмотрим на любое произведение, описывающее сражение сил добра и зла. И те, и другие заняты одним и тем же делом — истреблением друг друга. Тем не менее, одни из них делают доброе дело, а другие творят зло. Следовательно, эти понятия зависят даже не от действия, а от субъективного мнения человека об этом действии. Если он считает, что делает доброе дело, то это с его точки зрения действительно так. И чем больше он в этом сомневается, тем меньше добра в его действиях.»
...Иван Колобков был умным человеком. Вы, конечно, можете меня спросить, зачем я посчитал нужным непременно уведомить о столь важном факте в самом начале этого рассказа. Видимо, это имеет какой-нибудь смысл? Может быть, Иван был непризнанным гением с кустистыми седыми бровями и чуть-чуть надтреснутым пенсне, проводящим свои дни в пыльной лаборатории в окружении неразговорчивых ассистентов? Но ведь это совершенно не согласуется с дурацкой фамилией, которой немилосердный автор наградил своего героя. Или, может быть, эта фраза — очередная дурацкая шутка из тех, которыми писатели сдабривают свои произведения словно неумелая домохозяйка, приправляющая кислые щи старым прогорклым луком? Вовсе нет. Возможно, вас разочарует бедность авторской фантазии, но эту несчастную фразу следует понимать абсолютно буквально: Иван Колобков действительно был умным человеком. Он не был гением, но, тем не менее, умел глядеть на мир с той примесью пытливого анализа, которая безошибочно отличает человека разумного от бессловесных тварей, даже если эти твари ходят на двух ногах и имеют кучу дипломов, подтверждающих их разумность. Но не стоит также думать, что этой краткой и, возможно, не совсем удачной характеристикой автор надумал возвысить своего героя над толпой и громогласно вещать его устами вечные истины. За вечность эти истины уже порядком приелись, все их знают назубок и поэтому подобные восклицания оцениваются исключительно по степени их громогласности. При этом любой, кто хоть краем глаза видел Ивана Колобкова, понимал, что он не только умный (как можно было заключить по массивным выпуклым очкам), но также тихий и незлобливый человек и в силу этих прискорбных причин абсолютно неспособен громовым голосом молоть возвышенную чепуху. Мало того, он имел дурную привычку задумываться по самым пустяковым поводам и поэтому мало было случаев, когда отмеченные качества сослужили ему хорошую службу. Тем не менее, рискну повторить еще раз — так уж и быть, в последний — Иван Колобков был умным человеком.
