Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Фриц Ройтер Лейбер (Fritz Reuter Leiber Jr.) (1910-1992) — это писатель, к которому уже при жизни пришел успех. Он обладатель многочисленных наград и премий, последняя из которых — завоеванная трудом всей его жизни — премия американских авторов историй ужасов. Лейбер пользуется (вероятно более чем любой другой писатель его поколения и в его области) искренним уважением своих товарищей по перу. Его работы публикуются так же широко, как велико вызываемое им восхищение. Несмотря на, казалось бы, довольно свободный график выпуска своих работ, Лейбер все же принадлежит к самым плодовитым авторам своего времени, его книги никогда не бывают поверхностными и всегда оправдывают возлагаемые на них надежды.
Тем не менее, настоящий успех в смысле финансового благополучия так никогда и не пришел к Лейберу, впрочем, это кажется, не имеет для писателя особого значения. В разговоре, так же как и в своих книгах, он настолько уравновешенный человек, насколько можно пожелать. Конечно же, эта уравновешенность досталась Лейберу с большим трудом и, вероятно, из-за этого он заслуживает еще большего восхищения. Его мягкость в обращении и вежливые манеры подсказывают, что он один иа тех немногих людей — кажется, еще более малочисленных именно в области творчества — которые, так сказать, увидели иную сторону жизни и в результате научились строить свою жизнь по образцам достигнутого и неистребимого изящества.
А изящество — это суть Фрица Лейбера: и в его несравненной прозе, и в его великолепной манере держаться — манере очень земного человека.
отрывок из произведения:
...Я натянул на руку кукольный балахончик, вставил указательный палец в головку, средний — в правый рукав, большой — в левый. Вот, как говорится, и вся хитрость. Теперь кукла уже не казалась мне такой обмякшей: рука и запястье сделали свое дело.
Я пошевелил большим и средним пальцами — маленький уродец отчаянно замахал ручонками, хоть и не совсем уверенно — не так уж часто мне случалось прежде иметь дело с куклами. Потом я согнул указательный, и головка куклы со всего размаха кивнула мне в ответ.
— Доброе утро, Джек Кетч, — сказал я, заставив человечка поклониться как бы в ответ на мое приветствие.
— Не надо! — закричала Делия и отвернулась.
Ее поведение показалось мне странным. Я всегда считал Делию в высшей степени спокойной, уравновешенной женщиной. Я знал ее достаточно долго, пока нить нашего знакомства не оборвалась три года назад. Тогда она вышла замуж за известного артиста-кукольника Джока Лэтропа, с которым я был также знаком. Затем дорожки наши разошлись. И все это время я не имел ни малейшего представления о том, что с ней и как. Но вот сегодня утром она внезапно появилась на пороге моей нью-йоркской конторы и с ходу окатила меня массой самых невероятных подозрений и смутных намеков, да таких диких — не уверен, что стенам моего кабинета и моим ушам частного детектива приходилось раньше слышать что-либо подобное. Хотя за этот год тут было рассказано немало историй в жанре фантастики и приключений.
Я внимательно посмотрел на Делию: ну, разве что стала еще прекрасней, если только такое возможно, — более экзотична, что ли. Да это и понятно — как-никак вращается в артистических кругах. Ее густые золотистые волосы до самых плеч были слегка подвиты на концах. Серый костюм от хорошего портного, элегантные серые замшевые туфельки. На груди, у самой шеи, золотая брошь нарочито грубоватой работы. Золотая булавка каким-то хитрым образом держала вуаль на шляпке, а шляпку на голове...
...Я натянул на руку кукольный балахончик, вставил указательный палец в головку, средний — в правый рукав, большой — в левый. Вот, как говорится, и вся хитрость. Теперь кукла уже не казалась мне такой обмякшей: рука и запястье сделали свое дело.
