Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
За сорок лет работы в американской фантастике Роберт Сильверберг выпустил более восьмидесяти книг — под своим именем и под различными псевдонимами. Расцвет творчества писателя приходится на конец 60-х начало 70-х годов. Его зрелая проза поражает богатством воображения, запутанностью интриги, яркостью характеров. К этому периоду относятся и публикуемые в этой книге произведения, которые в Соединенных Штатах уже отнесены к разряду классических.
В большинстве рассказов действие разворачивается «на дальних мирах», где сильные и умные представители человечества с блеском решают головоломные задачи, поставленные перед ними загадочным бесконечным Космосом.
отрывок из произведения:
— ...Ну-ка, повтори еще раз это слово!
Дэйв Лоуэлл улыбнулся и поправил спадавшие на лоб волосы.
— Развоплощение, — произнес он. — Я понимаю, это звучит странно, даже нелепо, но просто не знаю, как иначе описать всю эту чертовщину.
Барретт Маркс промолчал и продолжал сидеть, закинув ногу на ногу, в гостиной Дэйва, и потягивать из своего фужера ледяное виски. Несмотря на тепло и домашний уют, он асе равно остро ощущал ни на миг не прекращающуюся холодную напряженность в своем отношении к Дэйву. Он все разглядывал на донышке фужера отражение спокойного, уверенного в себе лица Дэйва и никак не мог до конца уяснить, почему один вид его все еще продолжает возбуждать едкое беспокойство в его желудке. Прошло десять лет с тех пор, как он в последний раз встречался с ним, вместе работали после окончания колледжа. Однако сейчас он сразу ощутил, насколько легко оказалось разворошить теплившийся в глубине его души прежний огонь среди тлевших углей прошлого.
— Это был мой самый нежно любимый проект с первого же дня после того, как мы закончили учебу, — продолжал Дэйв. — Ты помнишь все те беседы, что мы вели между собой, наши рассуждения о возможности путешествия во времени и о тех парадоксах, которые с этим связаны?
— Да, разумеется, — спокойно произнес Барретт. — Эта тема всегда была твоим любимым коньком, Дэйв.
Его собеседник нахмурился, лицо его слегка перекосилось.
— Еще бы! Послушай. Я все уши тебе прожужжал об этом своем дурацком изобретении, а ты мне еще даже и слова не сказал о себе. А чем ты занимался все эти годы, Барретт?
— О, похвастать особенно нечем. — Он поставил фужер и вынул из кармана пачку сигарет. Сигареты были изысканного, весьма дорогого сорта, и, раскурив одну, он умышленно положил их из стол этикеткой вверх.
— Я работал в институте Клифтона. По сути, — тут он элегантно выдохнул дым, — был всего-навсего заведующим отделом электронных компонентов.
— Ты не шутишь, это серьезно? Да ведь это потрясающе, Барретт! — он перегнулся и слегка похлопал собеседника по колену, не заметив при этом, что от этого его жеста лицо Барретта поморщилось.
— Разумеется, — сказал Барретт, его вытянутое смуглое лицо едва скрывало горечь, которую он испытывал, продолжал непринужденную беседу, — это ровным счетом ничего по сравнению с тем, чего достиг ты, Дэйв. Я имею в виду то, что ты сейчас — знаменитый ученый.
Дэйв протестующе махнул рукой, это был очень знакомый Барретту жест, он хорошо помнил его и ненавидел. Вот именно таким и был всегда Дэйв Лоуэлл — чопорный, тошнотворно-скромный, самоуверенный, не сомневающийся в своих способностях. Все давалось ему слишком легко — у него был врожденный талант исследователя. Он был как бы создан для решения сложнейших математических задач и разработки понятных лишь горстке посвященных гипотез. Он никогда не чувствовал перед ними того душевного смятения, которое испытывал он, Барретт, и прошедшие с тех пор десять лет, казалось, ничуть его не изменили...
— Ну, дружище, продолжай, — произнес Дэйв. — Расскажи мне о своей работе. Неужели в ней так и не было ничего интересного?
— Ровно ничего, что могло бы заинтересовать такой крупный ум, как твой. — Барретт заставил себя издать сдержанный смешок. — Я сейчас, пожалуй, один из тех, кого называют «белыми воротничками». Тех, кого сейчас называют администраторами.
— О, — в глазах Дэйва пропал блеск, и Барретт отметил про себя: «Я ненавижу тебя сильнее, чем когда-либо, Лоуэлл...».
Дэйв снова наполнил бокал Барретта.
— Как жаль, что нет дома Джанетт. Она бы запрыгала от радости, увидев тебя. Я ей рассказывал, понимаешь, обо всем, что нас так сильно связывало.
— Я догадываюсь, — сухо заметил Барретт. — Мне бы тоже очень хотелось повидаться с нею.
— Она должна вернуться с минуты на минуту. Ты ведь прекрасно понимаешь, что бывает с женщинами, когда они уходят пройтись по магазинам.
— Понимаю, — отпив немного, произнес Барретт. — Но давай лучше поговорим о твоей машине, Дэйв. Все это звучит просто потрясающе. Ты в состоянии утверждать, что в самом деле отправлял предметы в прошлое?
— И да, и нет, — ответил Дэйв. — У меня ничего не получалось, когда я пытался послать в прошлое какой-либо из неодушевленных предметов. Я именно с этого начал свои попытки, но без малейшего успеха... Уже подумал было, что вообще вся эта моя затея завершится полным провалом, пока по ошибке в главную камеру не попал мой кот Цицерон. Следующее, что до меня дошло — это фьють и его не стало!
— Ты уверен в том, что он оказался в прошлом? Вернее, я бы так сказал — у тебя есть достаточно веские основания, чтобы так смело утверждать это?
— Никаких нет оснований. Вот, что самое худшее из всего. Он просто исчез, как тот знаменитый Чеширский Кот. Какие только картины не возникали у меня в голове в отношении его загадочного появления где-нибудь в прошлом, например, в Древнем Египте. Мне даже подумалось, что именно этим можно объяснить те божественные почести, которые воздавались там кошкам. Огромное количество самых сумасбродных идей приходило мне в голову. Но затем я стал более трезво рассуждать об этом, призвав на помощь здравый смысл. Я перебрал в памяти все, что обычно говорило о парадоксах, связанных с перемещением во времени, и рассудил, что все, что посещало мой ум раньше, никак не может быть ответом на волновавший так меня вопрос...
— ...Ну-ка, повтори еще раз это слово!
