Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Ситников Константин Иванович один из наиболее ярких представителей «второй волны» местной фантастики, постоянный автор столичных и украинских журналов и альманахов, составитель энциклопедии славянского язычества. Родился в 1971 году в Тульской области. Живёт в г. Йошкар-Ола. По образованию филолог.Всего на счету у Константина с десяток фантастических рассказов и статей, опубликованных в столичных и провинциальных журналах, небольшая книжка стихов и пара незаконченных романов. Работает Константин главным редактором газеты «Вирджиния» и редактором сайта «Фантастика провинциальная».
В его произведениях стилизация — самопородия соседствует с лирическим фэнтези, эссе — «параноид» — с философской фантастикой, притча — с литературной мистификацией.
отрывок из произведения:
— ...Надеюсь, ты понимаешь, Алексей Алексеевич, что больше так продолжаться не может? Посмотри, что ты тут понаписал, — редактор выбросил на стол пачечку испещренных на машинке листков, которые веером легли по толстому оргстеклу, и брезгливо поддел их ногтем.
Переминаясь на длинных ногах и проклиная все на свете, молодой журналист потупил томные взоры на убористые строчки, жирно подчеркнутые красным фломастером, но ничего не смог разобрать: строчки наскакивали одна на другую, буквы, как букашки, бестолково мельтешили в глазах.
Из сизого тумана продолжал доноситься трубный глас заядлого курильщика:
— Так что, Алексей Алексеевич, чтобы это мне в последний раз...
Неожиданно редакторское лицо приобрело красноту раскаленного кирпича, он тяжело заперхал, судорожно зашарил по карманам в поисках спичек и — уже выскакивая из-за массивного своего стола, уже вставляя в желтые прокуренные зубы лопнувшую папиросу, уже выталкивая его взашей из своего кабинета, — прокашлял отрывисто: «А теперь — к старикашке-библиофилу через два часа — заметка на пятьдесят строк — у меня на столе — последнее испытание!» Дрянной дощатый домишка, весь в пузырях полопавшейся синей краски, утопал в пыльной сирени. Дверь открыл старик в вязаной безрукавке, с масляным личиком. Он сощурился от яркого света, ворвавшегося в сумрачную прихожую, и, помаргивая бесцветными ресницами, долго вглядывался в лицо молодого долговязого человека, стоявшего перед ним на пороге.
— Я из районной газеты, — сказал Алексей, скучая. — Марь-Иванна договаривалась... Мне заказали статью про вас...
Старик молча пропустил его внутрь и затворил дверь, обрубив толстое бревно пыльного солнца. Алексей потянул носом — пахло затхлостью и кошачьим пометом.
— Куда мне пройти? — спросил он, озираясь.
Старик взял его за локоть, больно прищемив пальцами кожу, и провел в большую комнату. В комнате было сумрачно: все та же назойливая сирень лезла в окна, как волосы — в рот. Повсюду были книги. Повсюду были кошки. И — пыль.
Алексей не разбирался в книгах. Он был равнодушен к книгам. То, что он увидел здесь, показалось ему настоящим хламом. Все это было заношенное старье, бумажный брос, макулатура. Но неожиданное его слуха коснулись странные звуки — что это? откуда это? Книжные шкафы заколебались... по их поверхности пробежала легкая рябь... Только что все было неопределенно и расплывчато — и вдруг словно кто-то навел резкость в театральном бинокле: он различил полустершиеся надписи на кожаных корешках... осыпавшаяся позолота вернулась на них, как румянец на щеки больного... И сладкой музыкой зазвучали в ушах дивные длинные — длинь-длинь! — имена: Раймондус Луллиус и Филипп Аврелий Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, Эммануэль Сведенборг и ученик его Уиллиам Блейк, печатавший свои сочинения сатанинским способом...
Чтобы избавиться от этого наваждения, он перевел взгляд на кошек.
Алексей не разбирался в кошках. Он был равнодушен к кошкам. Хотя и разбираться тут было не в чем: кошки были все драные, тощие, грязные. И опять — да что это с ним такое сегодня?! — длинь-длинь — зазвенели у него в голове хрустальные колокольчики... Он сморгнул — и этого оказалось достаточно для того, чтобы дворовые доходяги превратились в настоящих породистых красавцев. Кремовые и голубые персиянки с оранжевыми и медными глазами, обросшие густыми лохмами, мраморные и лиловые сиамские, словно бы остриженные машинкой, и даже совсем голые канадские «сфинксы» — все это глядело на него из своих углов, шевелило лесками усов, скалилось насмешливо.
— Вам нравится? — спросил старик с заискивающей тревогой.
Алексей перевел слегка осоловелый взгляд на него, и его окончательно замутило. Старик выглядел очень счастливым. Он просто светился от счастья. Потеплевшим, растаявшим, как масло на сковородке, голоском он продолжал:
— И все это благодаря КНИГЕ. Чудесной КНИГЕ. Единственной КНИГЕ. Я приобрел ее полгода назад — и с тех пор моя жизнь преобразилась. Теперь я счастлив. Я люблю жизнь. Я люблю женщин. Вы любите женщин, молодой человек? Нет, вы не любите женщин!
Старик посмотрел на него укоризненно. Алексей раздражился: чего хочет от него этот чокнутый старикашка?
— А знаете что, — с неожиданным воодушевлением воскликнул старик, подпрыгивая от радости, — мы ведь можем это исправить! Я ПОДАРЮ ВАМ ЭТУ КНИГУ. Мне-то она, вы сами понимаете, уже ни к чему, хе-хе... А вы молоды, у вас все еще впереди. Итак, решено. Вы получите ее. Стойте здесь! Старик ущипнул его за плечо и выбежал из комнаты.
Поеживаясь, Алексей с беспокойством ожидал его. Предчувствие подсказывало ему, что никакого интервью у них сегодня не получится...
— ...Надеюсь, ты понимаешь, Алексей Алексеевич, что больше так продолжаться не может? Посмотри, что ты тут понаписал, — редактор выбросил на стол пачечку испещренных на машинке листков, которые веером легли по толстому оргстеклу, и брезгливо поддел их ногтем.
