Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Рассказы Алексея Смирнова. «Городская фэнтези» в ее классической форме. Очень необычные рассказы с весьма оригинальными сюжетами и всегда парадоксальными развязками!
отрывок из произведения:
...Напоследок — изящное наблюдение: в юности перед тобой разложены карты, и каждая обещает дальнюю дорогу, но ты не готов идти. А в старости — в старости всегда получается неудачный пасьянс. Лишний валет, неистраченный туз... Поэтому старые леди, утепленные шалями, склонны раскладывать пасьянсы. Собственные жизни перекраивают...
Он взглянул на правое предплечье: мраморная кожа, испещренная сухими порами, напряглась и вздулась, словно в клетчатку, минуя по ошибке вену, проник густой раствор. Округлое неровное уплотнение росло, разбухало, одновременно походя и на грибную шляпку, и на сосуд алхимика. Вскоре, за узостью площадки, упругое новообразование свесилось с руки наливными боками: одним — с лучевой стороны, другим — со стороны радиальной. Теперь оно казалось неким предметом, аккуратно переброшенным через руку: что-то вроде толстого валика или, скажем, резиновой грелки. Тягучей шкурой, да глубинным бурчанием оно больше смахивало на грелку.
Не сбавляя шага, со сдержанным интересом он окинул взглядом нарост и про себя подумал: «Что такое?» В тот же миг внутри идущего прокатилась волна, рассеявшая легкое чувство голода.
«Я твой желудок, — нарост сократился и снова расправился. — Я покидаю тебя посредством перемещения».
«Ничего не поделаешь», — вежливо произнес путник и приподнял шляпу, которую не стал возвращать на место, а отпустил, отбросил, и она унеслась, захваченная молочной метелью.
Нарост отшнуровался и беззвучно шлепнулся под ноги; шедший осторожно перешагнул через желудок и продолжил путь, вяло размышляя об утрате.
«Крыса, — вздохнул он шагов через двадцать или двести. — Корабль тонет, вот оно как».
Желая того ли нет, дезертир облегчил шагавшему существование. Есть не хотелось; кишечные петли, расправляясь, безболезненно отстегивались от брыжеек, меняя от природы подвешенное состояние на независимость.
«Утроба! А, утроба? — позвал идущий. — Как ты там7» Он подумал о винах и соусах, рагу и приправах, земляничном мороженом и бочковом пиве — подумал и нашел все названное никчемным.
Перламутровый вихрь шарфом захлестнулся вокруг его шеи; человек шел, а пленка, подернувшая его зрачки, пропитывалась туманом.
В правом подреберье обозначилась выпуклость: полезла печень, обрывая сосуды, и те зависли, усыхая и рубцуясь.
«Ты был куда ни шло, — ворчливо буркнула печень. — Держал себя в рамках. Я думаю, что могла бы сгодиться еще на многое».
Шедший рассеянно похлопал по растущему бугру.
«Ступай, — разрешил он великодушно. — Не уверен в твоем благополучном будущем, но желаю удачи».
Ткань впалого живота разошлась; проступило скользкое, темно-вишневое мясо. Печень, осев, перевалилась через подвздошную кость и осталась лежать; легкий белесый дым без запаха тут же закружил вокруг; человек шел, не снижая скорости и оставляя за собой помидорные следы.
«Ни к чему оно мне,» — раздумывал путник, и в этот момент грудь его низко загудела.
«Подводим итоги. Считаем цыплят, дружище. Следующее в очереди — я. Я просто безработный мясной насос. В камерах моих сгустилась шершавая ночь, и кровь, застоявшись, густеет и скоро станет черным липким порошком».
«Пожалуйста, — человек улыбнулся подслеповатой улыбкой. — Я ведь, даже если захотел бы, не смог тебя удержать, верно?» «Верно, — отозвалось сердце, не особенно напрягаясь — одним лишь правым желудочком. — И легкие тебе ни к чему. Отпусти их со мной заодно, мы хорошо сработались здесь, в тебе...» «Пожалуйста», — повторил человек, все так же сочась пресной улыбкой, и вложил себе в подмышечные впадины большие пальцы, а прочими, упершись в ребра, разъял грудную клетку. Оттуда выпорхнула гигантская мокрая бабочка целый слон, и крыльями ей были пятнистые скрипучие легкие, а телом бесформенный ком, и даже не верилось, что в прошлом этот увалень был славным повелителем огня.
Бабочку накрыло снежным сачком и вздернуло вверх, рывком унося в небеса — настолько неразличимые, что быть они могли как на расстоянии выстрела, так и в пределах достижения простертой руки...