Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Родилась на Урале, в детский сад определили на Украине, в школу пошла в Кемерово, семь классов окончила в Туле, а аттестат зрелости получила в Прокопьевске в Кузбассе. Отец был шахтостроителем, и семья моталась по стране. По образованию инженер по строительству портов и гидросооружений, по душевной склонности — литератор и историк, что не помешало кончить аспирантуру, а потом 17 лет преподавать сантехнику в московском строительном техникуме в Кожухово.
Писать стала поздно. И начала с романа для своих сыновей — веселого, приключенческого, исторического. Так появились первые «Гардемарины».
Последующий роман также из жизни XVIII века назывался «Кладоискатели». В 1999 г. вышел обзор по русской истории :»История России. Женский взгляд». Продолжает и дальше писать книжки — в этом смысл существования. Сейчас живет в г. Троицке Московской области, раньше наш городок назывался научным.
отрывок из произведения:
...Если бы Даша встретила эту — вторую, а, попросту говоря, свою копию, на улице в толпе или в метро, она бы и внимания на нее не обратила, что не говори, а одежда очень меняет человека. Но здесь встреча произошла в таком месте, и в тот единственно возможный миг, когда их очевидная схожесть била в глаза. Они стояли перед большим зеркалом в предбаннике, обе в приспущенных с левого плеча простынях, обе в шапочках, которые за небольшую плату выдавала банщица Нина, чтоб в парилке голову не напекло. Как обычно перед зеркалом, они смотрели не на друг друга, а каждая на себя, но нельзя было не заметить, что у стоящей рядом, на левой груди, прямо над соском, была точно такая же родинка в форме неправильного сердечка. Две совершенно похожие, круглые, нахально выставленные груди. От одного их вида по спине прошел озноб. В висок ударило мистикой начиненное слово: «Начинается!», а что, собственно начинается? И кроме удивления, оторопи и страха, возникло какое-то лишнее чувство, похожее на гадливость. Словно зеркало отразило ее сразу в двух лицах.
Даше рассказывали, сейчас не хотелось вспоминать — кто именно, что существует некий вид сумасшествия — у человека возникает чувство двойника. И душа и тело как бы раздваиваются, и душевно больной, скажем, находясь на кухне, точно знает, что вторая его часть обитает в этот же самый момент в комнате или на улице, словом в другом месте. Болезнь эта мучительна, потому что в своем поведении больной совершенно адекватен миру, а свою раздвоенность воспринимается как нечто стыдное, такое, что надо скрывать.
Как обозначить слово двойник женским родом? Двойница? Пусть лучше будет — копия. Так вот, копию их неправдоподобное сходство тоже поразило, но не испугало, а развеселило.
— Клонирование, — сказала незнакомка, и засмеялась, обнажив короткие клыки, Даше тоже говорили, что для идеальной формы зубов клыки у нее коротковаты.
— Так не бывает, — прошептала Даша и чтоб как-то разрядить обстановку, спросила быстро: — Тебя как зовут? Надеюсь, имена-то у нас разные?
— Дело не в имени, а в фамилии. Я — Соткина. Варвара Викторовна Соткина.
— А я Даша Измайлова.
— То-то... А я в первый момент сдуру подумала, что мы близнецы. Знаешь, как в книгах или в телевизоре... тайна рождения, разлученные младенцы, человек в железной маске. Не у Познера, разумеется, а у Дюма-отца, — она опять рассмеялась. — Ну что испугалась-то? Я, например, читала, что такие абсолютные сходства в природе бывают. Редко, но случаются. Просто, Бог одну выкройку сэкономил, использовал ее дважды. С ума сойти! — она резко сорвала шапку, тряхнула головой. Темные, цвет крепко заваренного чая волосы на миг встали ржаво-коричневым нимбом, а потом послушно легли в строгую прическу каре, даже в бане она выглядела элегантной. — Теперь ты!
Обнаженная Дашина голова оказалась неожиданно жалкой, длинные до лопаток блеклые светло-русые пряди обвисли сосульками, надо лбом смешно топорщилась мокрая челка.
— Вот мы уже и не похожи. Во всяком случае — не настолько...
— Просто ты не ухаживаешь за головой, — в голосе Вари прозвучало осуждение. — С этим немарким цветом волос следует бороться беспощадно. Краситься надо, милая моя. Это раз. Ты вот вымыла голову какой-то дрянью, а я сейчас черным хлебом буду мыть. Пробовала когда-нибудь? У волос появляется естественный блеск. Голова выглядит породистой, как соболиный мех. Что ты на меня так смотришь?
А Даша думала: «О чем ты бормочешь, мое отражение? Чудо произошло, чудо! А оно о волосах и черном хлебе».
— Пойдем в парилку, там и поговорим, — продолжала Варя.
— У меня уже время кончилось.
— Доплатим Нинке и всех дел, — но, видя, что Даша медлит, она согласилась, — ладно, я одна пойду. Только ты меня дождись. Если поразмыслить, с нашего сходства можно иметь неплохой навар. Я быстро. Ради такого случая можно и шампунем голову вымыть, — уже на ходу она обернулась, — подожди здесь в раздевалке, а если хочешь на улице, на лавочке.
Даша долго, слишком долго вытирала мокрое тело и яростно терла подмышки, словно там, в укромном месте, таились все неожиданности, а проще сказать — неприятности. Ну хорошо, не неприятности, это, пожалуй слишком сильно сказано. Точнее сказать — неожиданности. А зачем они ей, если ее теперешняя жизнь и так сплошная неожиданность. Девица эта — Варя — сказала: клонирование. Это, разумеется, вздор. Буквально на днях, сама по телевизору видела, было сообщено, что какие-то шустрые корейцы поделили человеческую клетку аж на четыре части, и каждая из клеток пошла делиться дальше. Перепуганные ученые тут же уничтожили дело своих рук, потому что под окнами их научного центра уже стояли другие корейцы с плакатами, мол, они не допустят насилия над человеческим естеством. Положим, какой-то маньяк ученый не послушался и довел дело до конца, создав две совершенно похожие особи. Ну что за идиотские мысли! Опомнись, Дарья! Ты уже взрослая. Так быстро люди даже в колбах не растут. И потом, где Южная Корея, а где эта баня?
— Чай, лимончик, сушки? — скороговоркой проворковала Нина, глядя на Дашу с профессиональной подобострастностью.
— Нет, спасибо. Ничего не надо.
Банщица обиженно поджала губы, двинулась по проходу прочь, но была тут же окликнута басистым контральто...
...Если бы Даша встретила эту — вторую, а, попросту говоря, свою копию, на улице в толпе или в метро, она бы и внимания на нее не обратила, что не говори, а одежда очень меняет человека. Но здесь встреча произошла в таком месте, и в тот единственно возможный миг, когда их очевидная схожесть била в глаза. Они стояли перед большим зеркалом в предбаннике, обе в приспущенных с левого плеча простынях, обе в шапочках, которые за небольшую плату выдавала банщица Нина, чтоб в парилке голову не напекло. Как обычно перед зеркалом, они смотрели не на друг друга, а каждая на себя, но нельзя было не заметить, что у стоящей рядом, на левой груди, прямо над соском, была точно такая же родинка в форме неправильного сердечка. Две совершенно похожие, круглые, нахально выставленные груди. От одного их вида по спине прошел озноб. В висок ударило мистикой начиненное слово: «Начинается!», а что, собственно начинается? И кроме удивления, оторопи и страха, возникло какое-то лишнее чувство, похожее на гадливость. Словно зеркало отразило ее сразу в двух лицах.
