Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Иван Фотиевич Стаднюк родился 8 марта 1920 года в селе Кордышевка Вороновицкого (ныне — Винницкого) района Винницкой области в семье крестьян. По окончании в 1939 году средней школы он (по призыву) поступил в военное училище, но был отчислен как имевший репрессированных родственников. Тогда же Иван Стаднюк поступил в Украинский коммунистический институт журналистики. Из института осенью 1939 года его призвали в армию и, по окончании ускоренного курса полковой артиллерийской сержантской школы в г. Калинине, откомандировали в Смоленское военно-политическое училище. Будучи курсантом, Иван Стаднюк опубликовал в областной газете «Рабочий путь» свои первые рассказы. По окончании училища в мае 1941 года политрук Стаднюк был направлен в Западную Белоруссию секретарем газеты 209-ой стрелковой дивизии. На войне он пробыл от первого до последнего дня, прошел боевой путь от Старой Руссы до Будапешта и Вены. До 1958 года Иван Стаднюк служил в армии, занимал различные должности в военной печати, в 1957 году заочно окончил редакторский факультет Московского полиграфического института. В 1952 году вышел сборник рассказов «Максим Перепелица» (по заглавному рассказу в 1955 году была снята кинокомедия с Леонидом Быковым в главной роли; сценарий к ней написал Иван Стаднюк), затем — «Люди с оружием», «Сердце помнит». В романе «Люди не ангелы» рассказано о создании колхозов на Украине. Особенно дорогим для себя писатель называл роман «Война», судьбы его героев и начавшиеся в нем события были продолжены в романах «Москва, 41-й» и «Меч над Москвой». Кроме того, Иван Стаднюк работал для кино — писал сценарии, как по своим произведениям («Человек не сдается»), так и самостоятельные («Ключи от неба», «Спокойствие отменяется»); также он переводил с украинского произведения Миколы Зарудного. Умер писатель в 1994 году.
отрывок из произведения:
...Михась Печерица — рядовой третьей роты — не чуял под собой ног. Он шел по родным местам, шел на запад. Тяжело было видеть разоренные города и села Белоруссии. Но враг, разгромленный под Витебском, Бобруйском и восточнее Минска, бежит без оглядки, и впереди ждет Михася родной дом.
Стоял жаркий июль 1944 года. Солдаты третьей роты, вытянувшись в две длинные цепочки, устало брели по обочинам проселочной, но очень оживленной дороги. Дорога стелилась меж полей, зеленевших сорняками и редкими посевами. По ней катились повозки полкового обоза; проезжали, надрывно гудя, требуя, чтобы обозники уступали дорогу, грузовики.
— Дышать нечем от пылищи, — ворчал сосед Михася Печерицы, высокий и худой Василий Ивлев, и утирал рукавом со лба пот.
Михась Печерица только улыбался в ответ. Ему повезло. Он шел по родному району. Был уверен, что хоть на часок, но заглянет в свое село. Ведь рота держит путь прямо на Бобовню. А не доходя этого городка — его Клиничи. Три года, как покинул их Михась. А три года — не шутка. За это время Михась не раз бывал на волосок от смерти, дважды получал в бою тяжелые раны, успел залечить их, успел и навоеваться досыта — насидеться в землянках и траншеях, находиться по разбитым дорогам, натерпеться и насмотреться такого, что никогда не забывается. Но не в нем дело. Как там сейчас родные Клиничи, как старики — отец, мать?
Старался отогнать от себя страшные мысли. Хотелось верить, что впереди только хорошее...
На очередном большом привале, в запущенном вишняке разрушенного войной села, Михась Печерица заменил на своей пилотке маленькую звездочку большой звездой; приладил под погоны тонкую проволочку, чтобы они выглядели ровными, аккуратными; вынул новый кожаный ремень, который долго носил в своем вещевом мешке. Михасю хотелось войти в родное село принаряженным, бравым, похожим на командира. Даже снял часы с руки подарок отца — и тщательно протер их платочком.
Василий Ивлев, лежа в тени старой вишни, молча наблюдал за хлопотами Михася и улыбался.
— Хочешь, попрошу у нашего генерала фуражку напрокат? — спросил он.
— Отстань! Дойду без машины. Меньше бы только привалов было.
— Ишь, какой прыткий! — засмеялся Ивлев. — До твоих Клиничей еще два дня ходу. Неужели готов без передышки шпарить?
— Так разве это много? — удивился Михась. — Три года топал к ним. А два дня — не срок, не расстояние.
Но Михась кривил душой. Каждый час ему казался долгим и нудным. Он то и дело вздыхал и с завистью поглядывал на проезжавшие мимо грузовики.
Раздалась команда: «Становись!» Торопливо надевая вещмешок, скатку, Михась заметил в траве чехол для лопатки. Может, и не обратил бы внимания на тот чехол, если бы он был обычный — брезентовый. Но чехол, который валялся на траве, оказался кожаным, куда лучше, чем у Михася. Михась подобрал его и, когда рота снова зашагала по обочинам дороги, внимательно стал рассматривать находку.
«Самодельный, что ли?» — недоумевал он. Попробовал вложить в него лопатку. Кажется — в аккурат! Только петля для ремня немного длинновата. Лопатка больше обычного болталась на ходу. Но это сущий пустяк. И Михась, оглядев свой старый, потертый верхними загибами лопатки брезентовый чехол, без сожаления зашвырнул его в бурьян...