Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Мир фэнтэзи Виктории Угрюмовой...Этот чарующий мир населен героями и небожителями, Новые и Древние боги оставитли былую вражду, чтобы сойтись в борьбе проитв могущественного воплотителя Зла. Увлекательное и полное опасностей путешествие ждет героев ее произведений.
отрывок из произведения:
...Пустыня — всегда пустыня, что бы в ней ни наворочали впоследствии. Но солнце и песок уже никуда не деть, и они прорываются в своем первозданном виде сквозь все изобретения цивилизации, заставляя людей изнывать от невыносимого сухого зноя и проклинать тот день и час, когда они решили отправиться на экскурсию в эти края — экзотики, видишь ли, захотелось. А пустыня — она и есть пустыня, то бишь бескрайнее море, только волны в нем желтые и сыпучие, сверху льется золотой жидкий огонь, и ни тенька тебе, ни травиночки. То есть не экзотика, одним словом, а мука мученическая. И песок в ботинки засыпается, если, на свою голову, вылезти из автобуса. Кстати, пресловутых кустиков тоже нет — и за искомым, когда припечет, нужно тащиться чуть ли не к горизонту, за какие-то белые уныло торчащие камни. Удовольствие средненькое. И зачем они нужны здесь, эти экскурсии?
Словом, север Палестины, предполагаемое место расположения легендарного города Меггидо. И тупо глядят на раскинувшуюся в знойном мареве невыразительную плоскость экскурсанты из раскаленного автобуса, пытаясь понять, за каким лихом принесло их сюда, и что им здесь будут показывать.
— Ну и пылища!
— И жарко, как в пекле. Нет, хуже, чем в пекле.
— Чуть что — сразу кидаются сравнивать с пеклом, будто там кто-то побывал. Ни о чем это сравнение не говорит, кроме как о скудости фантазии и словарного запаса.
— Что нужно было делать с землей, чтобы она превратилась в такую пустошь? Черт! Ногу сломать можно. Ну и наворотили, ну наворотили — и это называется пустыня?! Да в любой уважающей себя пустыне...
— Кто бы говорил!
— Аап... пыль в нос попа-ап...пала... апчхи!!!
— Будь здоров!
— Всегда здоров!
— Не дразнись, а то ведь я могу обернуться и бросить назад жуткое оскорбление.
— С тебя станется...
Двое высоких статных мужчин в строгих и элегантных костюмах, не совсем уместных в здешнем климате и в этой местности, под большими белыми зонтиками, бредут на север, увязая в песке по щиколотку.
Их шикарные остроносые туфли — настоящий шедевр, которому позавидовал бы и Феррагамо — выглядят так, будто непрерывно ужасаются своей нелегкой участи.
— Неужели Меггидо где-то здесь? — с плохо скрытым недоверием спрашивает один из спутников — темноглазый и с заметной уже сединой, оборачиваясь к своему товарищу. — Ты уверен, что не ошибся? Между прочим, раскопки ведутся правее.
— Раскопки всегда ведутся правее. Или левее... Или вообще не там. Ты видел когда-нибудь, чтобы раскопки велись в нужном месте? — откликнулся второй. Глаза у него пронзительные и зеленые, а черты лица мягче и правильнее, чем у спутника, но это только на первый взгляд. — Если что стоящее и откопали за историю существования человечества, то только с помощью высших сил, либо случайно. А как потом вешают таблички и мемориальные доски? Или там, где ничего не было, или там где что-то все-таки было, но не то и не тогда. Ты бы еще с путеводителем сверялся.
— И сколько нам предстоит стремиться к горизонту?
— Не знаю, — буркнул второй. — К твоему сведению, я тоже не в восторге от здешнего климата, и тоже не отдыхаю и не потягиваю коктейль. Мы в равных условиях. Я бы плюнул на это дело, но уговор дороже денег. Сказано сегодня, значит сегодня — я словами не бросаюсь, в отличие от некоторых.
— Ну да, ну да.
— Я попросил бы критику оставить при себе.
Первый обиженно поджал губы. Какое-то время шли молча...
...Пустыня — всегда пустыня, что бы в ней ни наворочали впоследствии. Но солнце и песок уже никуда не деть, и они прорываются в своем первозданном виде сквозь все изобретения цивилизации, заставляя людей изнывать от невыносимого сухого зноя и проклинать тот день и час, когда они решили отправиться на экскурсию в эти края — экзотики, видишь ли, захотелось. А пустыня — она и есть пустыня, то бишь бескрайнее море, только волны в нем желтые и сыпучие, сверху льется золотой жидкий огонь, и ни тенька тебе, ни травиночки. То есть не экзотика, одним словом, а мука мученическая. И песок в ботинки засыпается, если, на свою голову, вылезти из автобуса. Кстати, пресловутых кустиков тоже нет — и за искомым, когда припечет, нужно тащиться чуть ли не к горизонту, за какие-то белые уныло торчащие камни. Удовольствие средненькое. И зачем они нужны здесь, эти экскурсии?
