Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
«Камень внутри льда внутри камня внутри льда» – лишь несколько слов на древнем пергаменте, лишь туманное указание на страшную Долину Рогов, где демоны танцуют на снегу и пьют человеческую кровь, где спрятано нечто, за обладание чем силы Зла готовы отдать многое .. Грядут великие сражения, и мертвецы будут подниматься с земли, чтобы снова сражаться во имя ненасытного Пожирателя Смерти – бога, чье имя не произносят вслух. Бесстрашный воин Серегил и его юный спутник Алек выходят на защиту Света, и со всех сторон их обступает крадущаяся тьма…
отрывок из произведения:
...Пенные волны швыряли утлое суденышко, направляющееся из Кестона на юго запад — в Скалу. Наступила ночь, но огней на корабле не зажигали: команда состояла из опытных контрабандистов, и капитан уверенно прокладывал курс по звездам. Днем вахтенные пристально оглядывали пустынные воды, хотя вероятность встречи с другим кораблем в это время года и была невелика. Только пленимарское судно отважилось бы отойти так далеко от берега, но сейчас никто не рискнул бы направиться на север: все ожидали начала войны.
Мачты и канаты обледенели. Руки матросов потрескались и кровоточили, питьевая вода в бочонках замерзла, и команда, кроме вахтенных, жалась в кубрике, шепотом судача о пассажирах — двух благородных господах, которых сопровождал целый отряд головорезов.
На второй день пути капитан вышел из своей каюты, пьяный в стельку.
— Что толку от золота мертвецам? — орал он, пытаясь перекричать ветер.
— Погода портится, лучше повернуть назад.
Темноволосый пассажир с улыбкой увлек его вниз по трапу, и больше никто не слышал от капитана ни слова. Той же ночью он, видимо, свалился за борт, шептались между собой матросы. Так или иначе, на следующее утро его нигде не могли найти, и курс корабля остался неизменным.
Командование судном принял помощник капитана; он привязал себя к штурвалу, пытаясь удержать корабль на заданном курсе, но ветер и течение были слишком сильны, Чаячий остров остался в стороне, и судно с изнемогающей командой продолжало путь сквозь ледяной дождь по воле волн. На четвертый день огромные валы, едва не захлестнувшие корабль, смыли с палубы двух матросов. Мачта рухнула, и парус волочился за судном, как сломанное крыло. Каким то чудом корабль сохранял прежний курс, пока оставшиеся в живых моряки перерубали запутавшиеся снасти. Цепляясь за обледенелые веревки, они снова стали шептаться, но на этот раз пугливо озираясь. Разодетые знатные пассажиры принесли им несчастье; никому не хотелось привлекать к себе их внимание. А корабль все мчался вперед, словно направляемый послушными демонами.
Когда до Цирны осталось два дня пути, буря улеглась. Бледное солнце проглянуло сквозь мчащиеся по небу облака, осветив полуразбитый корабль, но неудачи продолжали преследовать его. На команду напала непонятная хворь. Один за другим матросы валились с ног: дыхание еле прорывалось сквозь распухшее горло, под мышками и в паху вздувались гнойные нарывы. Те, кого болезнь еще не затронула, с ужасом наблюдали, как солдаты, сопровождающие аристократов, со смехом швыряют за борт почерневшие раздутые трупы. Никто из пассажиров не заболел, но к тому времени, когда на горизонте показались утесы полуострова Скалы, последние оставшиеся в живых матросы ощутили симптомы болезни.
Корабль достиг входа в гавань Цирны уже ночью, находя дорогу по пляшущему на волнах свету огромных факелов у входа в канал. Повиснув на веревках, привязывавших его к штурвалу, умирающий помощник капитана смотрел, как солдаты по команде одного из пассажиров убрали паруса, бросили якорь и спустили шлюпку.
Один из благородных господ — тот, что был темноволос и со шрамом на щеке, — внезапно оказался рядом с умирающим. Как всегда, на губах его играла улыбка, но эта улыбка никогда не отражалась в его глазах. Пылающий в горячке моряк отшатнулся в ужасе от взгляда этих бездушных глаз.
— Ты хорошо потрудился, — сказал темноволосый и сунул в карман помощника тяжелый кошелек. — Мы сами переправимся на берег.
— Некоторые из нас еще живы, господин! — прохрипел моряк, с надеждой глядя на сигнальные факелы, на теплые отблески городских огней — такие близкие. — Нам нужно попасть на берег, нам нужен лекарь… — Лекарь, говоришь? — Темноволосый аристократ озабоченно нахмурил брови. — Ну, ведь мой спутник тоже своего рода целитель. Что же ты раньше не попросил!
Глянув мимо него, помощник заметил второго пассажира — хлипкого человечка с крысиным лицом; он что то деловито чертил мелом на палубе. Когда человек выпрямился, помощник увидел, что это: знак, что на судне чума.
— Поди сюда, Варгул Ашназаи, нет ли чего нибудь, чем ты мог бы помочь этому бедняге?
Темная фигура двинулась к помощнику, и его охватил озноб. За все время путешествия он ни разу не слышал голоса этого пассажира. Теперь же, когда тот заговорил, слова его были непонятны; казалось, они сгущаются вокруг умирающего и душат его. Задыхаясь, моряк рухнул на палубу. Тот, кого звали Ашназаи, коснулся холодной рукой его щеки, и мир исчез в ослепительной вспышке черного света.
Мардус перешагнул через струйку желчи, вытекшую изо рта трупа.
— Что с остальными?
Некромант улыбнулся; его пальцы все еще ощущали приятное покалывание, вызванное смертью помощника капитана...
...Пенные волны швыряли утлое суденышко, направляющееся из Кестона на юго запад — в Скалу. Наступила ночь, но огней на корабле не зажигали: команда состояла из опытных контрабандистов, и капитан уверенно прокладывал курс по звездам. Днем вахтенные пристально оглядывали пустынные воды, хотя вероятность встречи с другим кораблем в это время года и была невелика. Только пленимарское судно отважилось бы отойти так далеко от берега, но сейчас никто не рискнул бы направиться на север: все ожидали начала войны.
