Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Черепанов Максим Николаевич родился 18 июня 1976 года в г.Новосибирске. С раннего детства проживает в г.Челябинске.В 1998 закончил Южно-Уральский Государственный Университет по специальности 2201 «Вычислительные машины, комплексы, системы и сети».
Интересы: литература, программирование, game-дизайн, 3D и стратегические игры в multiplayere.
отрывок из произведения:
...Горячая сладкая жизнь входит в меня через рот толчками-всплесками, я урчу, тычусь носом в теплое, мягкое и пушистое. Слева и справа меня толкают, ползают по мне, яростно пихая, пытаясь оттеснить от жизни, но я присосался крепко, и с каждым глотком у меня все больше сил, а у того, кто теребит меня справа — все меньше. Он затихает и больше не мешает мне пить. Я пью и сплю, пью и сплю. Однажды я просыпаюсь оттого, что рядом нет привычного пушистого тепла, охватывающего со всех сторон, и я начинаю громко кричать и пищать, пытаясь найти его. Рядом пищат другие, иногда я утыкаюсь в них мордочкой, они тоже теплые, но не такие пушистые, и у них нечего пить. Мы пищим, пытаясь ползать, но лапки такие тонкие, на них невозможно опереться, и уходят силы, которых еще так мало.
И тут же все сразу кончается — сверху лижет что-то влажное и горячее, и рядом снова есть мягкое и пушистое, я ползаю в нем, пищу и ищу источник жизни, но никак не могу найти его. Внутренности горят огнем, и тут мне в нос утыкается нечто очень похожее на источник, я чувствую манящий родной запах, но мне мешает кто-то, уже припавший к нему. Жизнь — тут, совсем рядом, но мне мешает тот, другой — я тычусь носом в то место, где он пьет жизнь, тереблю его своими негнущимися лапами. Он сопротивляется, пищит и не хочет отрываться, но я сильнее, я чувствую это, и сильно ткнув носом, отрываю его от источника и припадаю к нему сам. Тот, другой, тут же начинает громко пищать, ползать по мне, но мне уже все равно, я снова пью сладкую горячую жизнь, глоток за глотком, чувствуя, как силы наполняют меня, становятся крепче лапы и толстеют кости. Другой уползает куда-то и я больше не ощущаю его.
Сплю и ем, ем и сплю. Проснувшись однажды, пищу от боли в мордочке — свет! я вдруг вижу, у меня есть глаза, и я тут же закрываю их, света слишком много, он ослепляет, парализует, но он — тоже жизнь, и потому, наевшись, я снова пробую на него смотреть, осторожно щурясь, и это приятно.
Мы живем в огромном квадратном доме, нас четверо — я, Серый, Черный с белым пятном и мама. Дом такой высокий, что потолок теряется в темноте, а пока обежишь его внутри вдоль стены, можно сильно устать. Из дома есть выход в большой мир, но мы туда не ходим, после того как большой чужой длинномордый зверь схватил в пасть Рыжего с белой грудью, и я слышал, как жалобно и безнадежно вскрикнул Рыжий, а потом что-то хрустнуло, и он замолк. Мы с Серым тоже закричали — от страха, и побежали от дыры в глубину дома, и тут откуда-то сверху на зверя прыгнула мама. Я никогда не думал, что мама может так страшно кричать, раньше я слышал только ее сладкие колыбельные песни. Мама пронзительно кричала и била зверя когтями, целясь в глаза, и он поспешно убежал, хотя был больше куда больше нее. Зверь не выпустил Рыжего из зубов. Пах он странно, совсем не так как мама и мои братья, резко и противно. Я запомню этот запах...
...Горячая сладкая жизнь входит в меня через рот толчками-всплесками, я урчу, тычусь носом в теплое, мягкое и пушистое. Слева и справа меня толкают, ползают по мне, яростно пихая, пытаясь оттеснить от жизни, но я присосался крепко, и с каждым глотком у меня все больше сил, а у того, кто теребит меня справа — все меньше. Он затихает и больше не мешает мне пить. Я пью и сплю, пью и сплю. Однажды я просыпаюсь оттого, что рядом нет привычного пушистого тепла, охватывающего со всех сторон, и я начинаю громко кричать и пищать, пытаясь найти его. Рядом пищат другие, иногда я утыкаюсь в них мордочкой, они тоже теплые, но не такие пушистые, и у них нечего пить. Мы пищим, пытаясь ползать, но лапки такие тонкие, на них невозможно опереться, и уходят силы, которых еще так мало.
