Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Юрий Щекочихин родился 9 июня 1950 года в городе Кировабаде Азербайджанской ССР.
Свою журналистскую деятельность начал в 17 лет корреспондентом в газете «Московский комсомолец», с 1972 по 1980 год — ведущий рубрики «Алый парус» в газете «Комсомольская правда». В 1975 году Щекочихин окончил факультет журналистики МГУ имени Ломоносова. С 1980 по июль 1996 года он занимал должность редактора отдела расследований «Литературной газеты», а с июля 1996 года стал заместителем главного редактора «Новой газеты».
Автор многочисленных пьес и киносценариев, посвященных проблемам подростков, художественной прозы и публицистики.
отрывок из произведения:
...Я уже писал о том щемящем чувстве, которое испытал на ухоженном маленьком кладбище под бельгийским городком Монсом.
Почему у нас не так? Почему мы не такие? Нет, не мы, люди. Мы — страна.
Помните могилы солдат Первой мировой — немецких, английских? Не безымянные могилы, нет, в большинстве своем с именами и фамилиями.
С какой горечью я слушал историю про то, как пять (пять!) лет после окончания Первой мировой специальная комиссия из Англии занималась тем, что идентифицировала останки каждого погибшего в первом бою этой войны в августе 1914-го! Чтобы мать, дети, любимые знали, в какой точке земли покоятся те, кто был сыном, отцом, любимым...
И до сего дня спустя уже почти век ежегодно собираются люди на этом маленьком бельгийском кладбище. Раз в году. По сегодняшний день. Спустя почти век!
У нас же командующий Северо-Кавказским военным округом издал приказ, согласно которому тела четырехсот шестидесяти девяти солдат, погибших на чеченской земле, тела, изуродованные войной так, что узнать их уже невозможно, были похоронены всем скопом, без имен, без фамилий, без звания и номера части.
У 124-й судебно-медицинской лаборатории Минобороны нет денег, чтобы закончить исследования по идентификации.
Нет пятисот тысяч долларов.
Что же у нас такое происходит?
Читаем о финансовых аферах в высших эшелонах власти — и нет денег для того, чтобы человек, погибший в грязной и позорной войне, оставался человеком с именем и фамилией.
УзнаЯм о баснословных гонорарах за неизданные книжки — и нет пятисот тысяч для того, чтобы отцы, матери, любимые наших погибших ребят могли плакать над ними, зная, что плачут они по своему, родному.
Знаем же, знаем, как уходят на личные счета миллионы и миллионы долларов — туда, на Запад. И не можем позаботиться о памяти человека здесь у себя, в России.
Нет уж, хватит! Хватит плакать о том, что денег нет.
Они есть. По крайней мере я знаю, что есть совершенно бесхозные, никому не нужные пятьсот тысяч долларов.
Дело о той злополучной коробке с долларами, вынесенной из Белого дома, закончено. Закончено ничем. Вернее, даже не так: не закончено — прекращено.
Чтобы доказать убийство, нужен хотя бы труп убитого. Чтобы осудить кого-то за исчезновение денег, нужно было найти человека, у которого эти деньги исчезли...
...Я уже писал о том щемящем чувстве, которое испытал на ухоженном маленьком кладбище под бельгийским городком Монсом.
