Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Из книги «Певчие Ада». Рамонские истории о том, что было — и о том, что могло быть.
отрывок из произведения:
...Рыбацкая артель «Трудовой Невод» окончила свое существование 5 сентября 1926 года при обстоятельствах самых загадочных. Утром в балаган, где артельщики ночевали, хранили припас, инструмент и прочие ценности, явился представитель потребительской кооперации для заключения договора на поставку частиковой рыбы (рыба более ценная, например, знаменитая донская стерлядь, шла по особому распоряжению прямо в Воронеж, а оттуда и в столицу). Никого из артельщиков кооператор не нашел. Предметы обихода находились на месте, располагаясь так, словно ими накануне пользовались, как обычно. Постели же рыбаков были покрыты слоем черной угольной пыли, до того невесомой, что легкий ветерок поднимал ее ввысь и разносил окрест.
Подождав и поискав рыбаков, кооператор понял, что дело неладно и обратился в Марьинский сельсовет, откуда нарочным из района были вызваны представители милиции и прокуратуры.
Следствием было установлено, что все восемь человек, которые расположились на ночевку в артельном балагане, пропали бесследно вместе с нижним бельем. Верхняя же одежда, личные вещи, деньги, инвентарь и оборудование сохранились совершенно невредимыми. Целыми оказались лодки, сети и прочее имущество артели.
Первоначальное предположение, что трудовые рыбаки стали жертвою белобандитского нападения, в свете этого представлялось малоубедительным. Поиски тел пропавших в реке результата не дали. И тогда привлеченный к делу опытнейший эксперт, сотрудник университета и — в прошлом — коллега великого хирурга и судебного эксперта Николая Ниловича Бурденко, Владимир Де-Форж, предположил, что рыбаки стали жертвою таинственного, наукой не признанного явления самовозгорания.
Самовозгорание человека описано многажды — в следственных протоколах, в актах пожарной службы, в документах страховых обществ. Даже в мировой литературе встречаются подробные натуралистические описания сего процесса, например, у Эмиля Золя.
Однако официальная наука наотрез отказывается признавать явление самовозгорания, утверждая, что в человеке недостаточно горючего материала, чтобы сделать процесс экзотермичным, то есть способным поддерживать самое себя и не угаснуть на самых ранних стадиях. Знаменитый Юстус Либих специально написал труд «О невозможности самовозгорания пьяниц».
Действительно, общая масса жиров, углеводов и белков у среднего человека при сгорании дает меньше энергии, чем требуется для испарения воды, из которой в основном и состоит наш организм. Еще меньше в организме спирта — даже у хронических алкоголиков совершенно недостаточно для горения. Сорокоградусная водка не способна воспламенится, а концентрация алкоголя в крови много ниже.
С другой стороны, существуют методы, позволяющие сжигать и менее горючие материалы, чем человеческое тело, при условии, что тепло, выделяющееся при горении, многократно утилизуется (аналогично возможно создание боевого ядерного заряда, масса которого будет меньше критической массы расщепляемого элемента)...
...Рыбацкая артель «Трудовой Невод» окончила свое существование 5 сентября 1926 года при обстоятельствах самых загадочных. Утром в балаган, где артельщики ночевали, хранили припас, инструмент и прочие ценности, явился представитель потребительской кооперации для заключения договора на поставку частиковой рыбы (рыба более ценная, например, знаменитая донская стерлядь, шла по особому распоряжению прямо в Воронеж, а оттуда и в столицу). Никого из артельщиков кооператор не нашел. Предметы обихода находились на месте, располагаясь так, словно ими накануне пользовались, как обычно. Постели же рыбаков были покрыты слоем черной угольной пыли, до того невесомой, что легкий ветерок поднимал ее ввысь и разносил окрест.
