Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Эта книга — о солдатах и офицерах, которые видели всю мерзость, кровь и грязь второй чеченской. Долго еще им будут сниться обстрелы, зачистки, крики и стоны раненых товарищей, горящие как факел БМП, смертоносные растяжки, разрушенные дома, чужие глаза, полные слез и ненависти.
Они прошли сквозь этот кромешный ад, проявив настоящее мужество, стойкость, преданность, отдав сердца Отчизне и взамен не требуя наград. И каждый из них мечтал вернуться живым и верил, что его ждет семья, любимая девушка, Родина...
По мотивам некоторых рассказов, вошедших в этот сборник, кинорежиссер Виктор Бутурлин и продюсер Владимир Бортко сняли фильм «Честь имею!».
отрывок из произведения:
...Он родился во внутреннем дворике городского отделения милиции в вольере немецкой овчарки Герды. Он был последним из шести щенков, остальных разобрали. Никому не нравился, этот головастый, пузатый кутёнок. Он целыми днями прыгал, неуклюже скакал вокруг своей матери, норовя её укусить за морду, за лапы, за хвост.
К песочнице, где со щенком забавлялись пацаны, нетвёрдой шаркающей походкой подошёл дядя Паша, алкаш со второго подъезда. Дядя Паша был специалистом широкого профиля, мастер на все руки: от сантехники до ремонта телевизоров. Если б не его нескончаемые пьянки, цены бы ему не было. Сегодня он был явно с большого бодуна. Нечесанный, небритый, с опухшей испитой физиономией, с дрожащими руками, в шлёпанцах на босу ногу, с вечной беломориной в редких гнилых зубах. Он тяжело плюхнулся на скамейку у песочницы, где весело копошилась ребятня.
— Мухтар! Ко мне! оживился он, увидев у них рычащего щенка, бестолково вертящего головой.
— Это не Мухтар! Это — Карай! Пограничная овчарка!
— Ну-ка, давайте его сюда, посмотрим, что за птица ваш пёс! Васек, твоя, что ли?
— Ага, дядь Паш. Папа с работы привёз.
— Ну-ка, что это у нас за Джульбарс такой выискался.
Мужик, зажав щенка между ног, бесцеремонно раскрыл тому пасть.
— Злой будет, кобелина, изрёк он вытерая пальцы о штанину.
— Почему, злой, дядь Паш? ребята окружили алкаша.
— Почему, злой? Дядя Паша вновь, засунул свои прокуренные пальцы в пасть собаке. А вот глядите сюда, видете нёбо у него тёмное. Это верный признак, что будет злобным.
Караю не понравились: ни подвыпивший дядя Паша, ни его рыжие невкусные, грубые пальцы. Он жалобно тявкнул и, пятясь, попытался выскользнуть из тисков, в которые попал.
Через пару недель, когда мальчишке надоело ухаживать и убирать за щенком, Карая вернули обратно к матери. А спустя месяц щенка передали в местную воинскую часть.
Здесь было намного интереснее и веселее, чем в тесном вольере Герды или с мальчишками, которые его постоянно тискали. Первое время он терялся, не зная как себя вести с окружающими. Кругом стоял собачий гвалт, мат, требовательные приказы и строгие окрики кинологов. Проводник Карая, невысокий мешковатый Сэмен бесцеремонно хватал Карая за загривок, резко встряхивал и сердито рявкал: «Рядом!». Давая понять, кто тут хозяин. Если Карай куда-нибудь рвался или совал нос куда не следует, тут же получал от Сэмена нахлобучку по морде свёрнутой в тугую трубку газетой.
Карай старался слушаться угрюмого проводника и чётко реагировать на все его грубые окрики и резкие рывки поводка.
— Карацупа, Карацупа, громко неслось со всех сторон, когда их пара появлялась на площадке. Солдаты постоянно подкалывали над нескладным ленивым Семёном Коцерубой. Частенько по вечерам проводник появлялся в вольере поддатым. Он усаживался рядом с Караем, облокачиваясь спиной на сетку, прижимая к себе собачью голову, и тихо бормотал какую-то окалесицу, пока не засыпал.
Однажды утром Сэмен пришёл черезчур весёлый, с надраенными до блеска пуговицами и пряжкой, в «парадке». Что-то долго добрым голосом говорил Караю, как-то по-особому ласково гладил, трепал его загривок, торчащие уши. А потом ушёл, часто оглядываясь назад и махая рукой, что никогда за ним не замечалось. Вечером еду овчарке принёс не Сэмен, а проводник соседнего Байкала, мордастый грубый Шустов. Когда на следующий день вместо Коцерубы на очередную прогулку его вывел невысокий ласковый солдатик, которого все кликали Виталем, Карай почувствовал, что уже никогда не увидит Сэмена, своего рыжего неразговорчивого проводника. Время летело, Карай из суетливого беззаботного щенка превратился в рослого крепкого кобеля, в котором играла молодая мужская кровь. Он, теперь выходя на площадку, тут же давал всем кобелям, своим недругам, о себе знать злобным вызывающим лаем. Он уже с жадностью втягивал манящие и дурманящие его собачьи мозги запахи сук, которых в части было пять. Из которых он особо выделял чёрную с рыжими подпалинами на боках трехлетнюю немецкую овчарку Гоби. Чего только он перед ней не демонстрировал, пока Виталька Приданцев не ставил точку на его выкрутасах...
...Он родился во внутреннем дворике городского отделения милиции в вольере немецкой овчарки Герды. Он был последним из шести щенков, остальных разобрали. Никому не нравился, этот головастый, пузатый кутёнок. Он целыми днями прыгал, неуклюже скакал вокруг своей матери, норовя её укусить за морду, за лапы, за хвост.
