Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Андрей Олегович Щупов. Родился в 1964 году в Свердловске (ныне — Екатеринбург). В 1986 году окончил Уральский электромеханический институт инженеров железнодорожного транспорта. Работал в НИИ, затем стал журналистом и редактором. В фантастике дебютировал рассказом «Есть контакт», опубликованном в 1990 году в газете «Наука Урала». Пишет также поэзию и детективы; в 1992 году получил литературную премию ДЭМ. Первая научно-фантастическая книга , «Холод Малиогонта», вышла в 1994 году.
отрывок из произведения:
...Для сухой констатации факта следовало подтвердить: весна вступала в решающую фазу. Намолчавшиеся за зиму птицы уже не просто свиристели, они горланили во всю ивановскую, глуша посвист ветра, шелест листвы и звон мошкары. Петр любил весну и плохо переносил пернатых. Можно сказать, едва терпел. Однако терпеть приходилось в силу служебной необходимости.
С луком через плечо, с кожаным колчаном возле пояса, он аккуратно перебирался с ветки на ветку, спускаясь ниже и ниже. Непрошенная пришла на ум мысль о том, что со стороны он, должно быть, напоминает насекомое, копошащееся в зеленой шерсти Земли. Заросшее лицо планеты, ее шкура и мех давали кров миллионам затейливых тварей. Впрочем, надолго ли? В последнее время гамоны все более постигали искусство земных парикмахеров, выбривая тут и там целые пустыни. Такое у них было странное хобби. Петр любил леса, гамоны любили пустыни.
Он одолел еще десяток саженей, и внизу показалась земля. Жилы разбегающихся корней, клочковатая, напоминающая ворс давно не чищенного коврика трава. Неподалеку от дерева Петр тут же приметил двух гамонов — кудлатого мощного самца и самку. Чутье не подвело охотника, он вышел точь-в-точь к нужному месту. Стараясь двигаться бесшумно, Петр спустился еще ниже, осторожно стянул с плеча лук. Можно было уже приступать к задуманному, но в это самое мгновение он разглядел качнувшуюся среди листвы кучерявую макушку коллеги. Увы, Петр был здесь не один. Еще один стрелок, обхватив ногами толстенную ветку, целился из базуки в парочку. Серебристый поясок, кокетливая сумка через плечо, — уже по одним этим атрибутам Петр сообразил, в кого именно тот целится. Нижняя губа охотника оттопырилась. «Серебристых» амо не любили — и не любили вполне справедливо. Петр знал эту шатию достаточно хорошо и особого уважения к ним не испытывал. В сущности эти ловкачи знать не знали, что такое настоящая охота, хотя и осмеливались называть себя полноценными стрелками. Вот и от этого «серебристого» пахло чем-то неестественным — некой смесью цветочной пыльцы и жареного миндаля. Петру стоило большого труда взять себя в руки.
— Доброй охоты! — буркнул он.
К нему обратилось пухлое личико.
— Я их первый заметил, — сварливо заявил юнец, и Петр мысленно выругался. Стыдно стало за собственную вежливость, будто и впрямь сказал что-то неприличное.
— Вот и действуй, коли первый. Стреляй и проваливай.
Фыркнув, юнец снова стал целиться.
— Не промажь, — съязвил Петр, искренне желая сопляку неудачи. Юнец выстрелил. И не промазал. Рука у стервеца оказалась твердой. Самка гамона вздрогнула, повалилась набок. В глазах ее мелькнула характерная влага.
— Пока! — теперь уже «серебристый» глядел на Петра насмешливым взором. Ясный лоб, кудельки справа и слева, чуть загибающиеся на концах ресницы — какой там, к черту, охотник! Сопляк и баловень судьбы!
Петр неприязненно отвернулся. Дождавшись, когда пухлощекий обладатель серебристого пояска скроется из виду, опустил на глаза широкодиапозонный бинокуляр...