Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Сорок пять книг, дюжина кинофильмов, с полсотни телепостановок, больше «Хьюго» и «Небьюл», чем у кого бы то ни было, пара «Эдгаров», присуждаемых Ассоциацией Американских Детективных Писателей, премия ПЕН-клуба за достижения в журналистике и единственный случай присуждения одному человеку четырех наград Гильдии Писателей за работу на телевидении. Этого Эллисона все любят и все им восхищаются. Никто о нем плохого слова не скажет.
отрывок из произведения:
...Как это необычно, как причудливо — знать будущее, причем наиболее странным способом: не как единое целое, нечто накладывающееся сверху на изображение сегодняшнего дня, а отрывочно и фрагментально, разрозненно и разобщенно. В жужжащей, нарочитой сумятице... чуть погодя из-за угла вынырнет грузовик... из-за которого он... победит Кэрин Бок... оказывался чуть ли не дезориентированным в двух мирах... поезд отправиться на десять минут позже... Он видел будущее как бы сквозь темное стекло — вы найдете вашу вторую запонку в медицинском кабинете — и с трудом сознавал, что обещает его дар.
Многие годы этот мягкий, смуглый, неуклюжий человек с ласковыми глазами, слегка запинавшийся на некоторых словах, прожил вместе с матерью-вдовой в восьмиквартирном доме, пропахшем жимолостью и сладкими пирогами. Много лет он проработал на одном месте, занимаясь маловажными делами. Из года в год он возвращался домой в привычный материнский уют.
Те годы несли с собой мало перемен, мало активности, мало запоминающегося или важного. Но это были хорошие годы, ровные и спокойные.
Потом умерла мать. Однажды ночью она вздохнула и медленно затихла, как старый, заводящийся ручкой патефон, что стоял на чердаке, завернутый в простыню. Она умерла. Жизнь сыграла на ней свою мелодию, которая окончилась самым естественным образом.
Для Артура это означало перемены, а в еще большей степени — пустоту.
Не было больше ночей со звуками спящего человека, вечеров, проведенных за спокойной беседой и игрой в трик-трак или вист, ленча в полдень, заранее приготовленного к его возвращению из конторы, пробуждений по утрам, когда его поджидают коричневые тосты и апельсиновый сок. Теперь оставался лишь небольшой отрезок автострады, который он преодолевал в одиночестве.
Он учился питаться в ресторанах, узнавал, где следует приобретать чистое белье, как сдавать рубашки, чтобы их выстирали и заштопали, а в особенности — появившемуся у него через шесть лет после смерти матери пониманию, что временами он способен видеть будущее. Это не было чем-то тревожащим или хотя бы — после того, как он столько прожил с этим даром — удивительным.Слово « ужасающий» могло бы никогда не прийти ему на ум, если бы в одном из видений он не увидел ту ночь пламени и смерти, ночь конца мира Но он увидел ее — в этом и заключалась разница.
Поскольку теперь он был почти что мертв, поскольку располагал всего двумя неделями и не больше, он смог обрести цель, чтобы был смысл умереть без сожалений. Пока он сидит здесь в кресле с подушечкой и высокой спинкой, в погруженной во тьму гостиной, и вокруг него лишь пустота восьмиквартирного дома — цели нет. Он не задавался вопросом о собственной кончине — ему было достаточно тяжело примириться со смертью матери, — но знал, что однажды она наступит (хотя семена, посеянные ее смертью, должны были взойти и в нем).
Его собственная гибель будет чем-то совершенно иным...