Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Кирилл Игоревич Якимец — журналист, политтехнолог. Родился в 1964 году. Окончил Московский энергетический институт и философский факультет Московского университета. Редактор отдела политики интернет-издания «Русский Журнал».
отрывок из произведения:
...Поиски смысла — занятие достаточно элитарное, и проблемами этих поисков нельзя объяснить поистине всенародную популярность циркового «искусства рассматривать мир во всей его целостности как совокупность знаковых фактов» (Умберто Эко). Концепции «логического мышления», «речевого мышления», питаемые верой в то, что «формулы умнее нас», становятся не просто общим местом: они становятся местом священным. Фейерабенд уже показал, что научный эмпиризм создает лишь видимость лечения от этой болезни. Прагматизм же, пусть и принятый многими людьми на словах, реально пасует перед священной коровой «объективной истины».
Как объяснить народную тягу к «объективности»? На ум сразу приходит простой ответ: каждый хочет считать себя правым (то есть считать свой взгляд на мир объективным). Но простого ответа явно недостаточно. Такой ответ не объясняет мазохистской стороны «объективноверия» — готовности человека пожертвовать своей правотой ради все той же объективности: в выражении «Dura lex, sed lex» ключевое слово — «dura». Закон именно суров, тверд, жесток! «Формулы умнее нас» — а мы глупы, мы слабы и неправы, мы радостно подставляем свою спину под плетку Справедливости, радостно кладем свою правоту на алтарь «священной коровы». Я при этом вовсе не хочу сказать, что простой ответ неверен. Но его приходится дополнять противоположным ответом. Чтобы понять, как уживаются в человеке (какую задачу помогают решить) оба существующих одновременно стремления — к утверждению собственной правоты и к утверждению собственной неправоты, — необходимо рассмотреть еще одну человеческую странность.
Не правда ли, странно, что имена наших современников практически ничего не значат? Родители дают имена своим детям, исходя в лучшем случае из соображений благозвучия, а чаще — чтобы отвертеться. Давание же имен по Святцам представляет собой в настоящее время слишком пустую формальность, чтобы имя означало нечто большее, чем принадлежность человека к определенной конфессии1.
С другой стороны, те имена, которыми мы пользуемся, в свое время связывались с определенными смыслами. Восстановить эти смыслы достаточно просто, но даже в тех случаях, когда это вовсе не требует труда (например, для имен типа Ярослав или Владимир), люди просто пожимают плечами — мол, для наших далеких предков имя «Владимир» означало что-то, связанное с властью, а мы вот назвали нашего Володечку просто в честь двоюродного дедушки. А что получится, если полностью убрать препятствие между именем и его бытовым смыслом? Что если использовать в качестве имени слово из нормального разговорного языка? Например, имя «Бык» или имя «Нож»?
Получились не имена, а клички! Клички до сих пор используются довольно широко — как в неформальных сообществах (будь то «погоняла» на зоне, богемные псевдонимы или фидошные «ники«), так и в формальных, например — в армии, где не может существовать просто «Иванов» или «господин Иванов», но существует только «гвардии сержант Иванов». Тот же самый «гвардии сержант Иванов» оказывается среди товарищей по казарме «Дубиной», получив эту кличку за тяжелые кулаки и слабую сообразительность; среди бывших одноклассников он же — «Китаец» (за раскосые глаза). Наконец, просто на улице и без униформы «гвардии сержант-Дубина-Китаец» превращается в Александра Петровича Иванова. В отличие от кличек и служебных титулов ни «Александр», ни «Петрович», ни «Иванов» не значат ровно ничего: «Александр» не значит ничего, поскольку родители ничего не имели в виду, давая сыну это имя; «Петрович» также ничего не значит, поскольку отцу Александра родители давали имя из тех же соображений (то есть в отсутствии всяких соображений), а «Иванов» уже давно не говорит никому — в том числе и носителю этой фамилии — о принадлежности к какому-то особому роду: тот Иван, чьи родовичи звались «Ивановы», забыт начисто решительно всеми. Не подумайте, что я сетую на «отрыв от корней»: поиск давно высохших корней — это поиск иллюзорной «крови». Реальные корни существуют здесь и сейчас: они питаются соками вполне реальной «почвы». Этой «почвой» были отношения между учениками класса, давшими Саше Иванову кличку «Китаец«; позже «почвой» стали одновременно неформальные отношения между товарищами по казарме и формальные отношения между служащими армии. Именно эти вполне конкретные (хоть и не всегда поддающиеся строгому «вычислению») отношения приводят к появлению значимых имен — титулов и кличек. То, что наши обычные имена когда-то (и гдето) были осмысленными словами, может означать только одно: изначально институт давания имен по своей природе совпадал с современным институтом давания кличек...
...Поиски смысла — занятие достаточно элитарное, и проблемами этих поисков нельзя объяснить поистине всенародную популярность циркового «искусства рассматривать мир во всей его целостности как совокупность знаковых фактов» (Умберто Эко). Концепции «логического мышления», «речевого мышления», питаемые верой в то, что «формулы умнее нас», становятся не просто общим местом: они становятся местом священным. Фейерабенд уже показал, что научный эмпиризм создает лишь видимость лечения от этой болезни. Прагматизм же, пусть и принятый многими людьми на словах, реально пасует перед священной коровой «объективной истины».
