Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Время необратимо. Воротить прошедшее время человеку не дано. Но воротиться в прошлые годы — это во власти человека. Воротиться, чтобы все увидеть и пережить так, как будто все происходит в сей момент у нас на глазах. Для полного эффекта необходима только малость: талант. В идеальном случае талант художника. У Вадим Ярмолинеца, автора рассказов последних лет минувшего века, талант на каждой странице его книги «Проводы».
отрывок из произведения:
...Собравшихся вместе с виновниками торжества и гостями было шестеро. Зинуля и Юрик — жених и невеста. Полина Ефимовна — мать Зинули, Муся — мать Юрика. Отцов не было. Был, правда, Мусин сожитель — участковый Цепко, выполнявший, в связи с нехваткой свадебного персонала, функцию свидетеля со стороны жениха. Свидетельница отсутствовала по болезни.
Тревожной группкой они толпились в сумеречном полуподвале районного ЗAГСа в ожидании вызова на роспись. Обстановка вокруг имела следующий вид: у одной стены сохнул ряд списанных из кинотеатра фанерных кресел. Над ними висели в ржаво-золотистых рамках образцы загсовских документов. Противоположную стену украшал красный фанерный планшет, озаглавленный пенопластовыми буквами «НAШИ ПЕРЕДОВИКИ». Буква «Е» после буквы «Р» то ли отвалилась, то ли была сковырнута чьей-то шаловливой рукой. Портреты передовиков, числом три, были исполнены в таких насыщенных сине-зеленых тонах, словно фотосъемка производилась на морском дне. Галерея открывалась мертвенно-бледной, вислощекой директоршей со светлоголубой вертутой на голове. Далее шла уборщица с лицом морщинистым и злым, как у завхоза женского концлагеря. Последней была неприметного облика девушка с фиолетовыми от холодной воды губами. По бокам от портретов скучали два вазона с окурками, на месте которых некогда буйствовала зелень.
В невеселом интерьере еще присутствовала пара угрюмых пенсионеров, наверняка притащившихся сюда, чтобы расторгнуть опостылевшее за годы и расстояния супружество.
Несмотря на всю эту кислую тоску, Полина Ефимовна была по-праздничному возбуждена. Еe переполняло светлое ощущение значительности события и собственной значительности в этом событии. Оно и ясно. Ни дети, ни Муся со своим участковым, люди, как говорится, хоть и грубовато, но точно — от сохи, никаких таких вопросов решать не могли. A Полина Ефимовна могла и пойти, и спросить, и сказать. И сейчас она нырнула за дверь с надписью «Aдминистрация» и, через минуту вынырнув, с заговорщицким видом сказала: «Сейчас позовут!». Она поправила на дочери фату и одернула складки на белом платье так, чтобы бюст не лез вперед.
— Ну, мама, — недовольно сказала Зинуля.
— Ничего не мама, — сказала Полина Ефимовна, — вот распишетесь — тогда.
Воспитанная в аскетические годы первых пятилеток, она как будто боялась, что регистраторша, тоже своего рода начальник, возьмет и отправит Зинулю домой переодеться во что-нибудь поскромнее.
Наконец, вошли. Зал торжественных событий был коренаст и приземист в холке. Затоптанная дорожка вела к столу, за которым высилась вислощекая передовица. Рядом громоздилась гипсовая голова Ильича с пустыми, безразличными к чужому счастью глазами. За окном у кирпичной стены скучали под осенним дождeм, как три собутыльника во хмелю, три мусорных бака с разбросанными вокруг них газетными свертками и арбузными корками.
Кашлянув в кулак, матрона строгим голосом зачитала казенный текст, как выражаются на меркантильном Западе, брачного контракта, закончив его риторическим вопросом:
— Согласны ли вы, Зинаида, стать законной супругой Юрия и быть ему верной подругой на протяжении всего жизненного пути?
— Да, я согласна,— кивнула Зинаида.
— Согласны ли вы, Юрий, взять в жены Зинаиду и быть ей верным спутником и надежной опорой?
— Ну, — косо хмыкнул Юрий, — а че-б я сюда тащился?
— Вот именно, — буркнула стоявшая за спиной у него Муся.
Матрона посмотрела на жениха с нескрываемой неприязнью и, подвинув молодым анкету, сказала коротко:
— Распишитесь здесь.
Она доставила тонкую полированную указку и ткнула в бумагу.
— Где-где? — переспросил Юрик, склоняясь над столом.
Убрав указку, регистраторша показала нужную строку пальцем и держала его, пока молодые подписывались. Лак на ногте сердитого пальца облупился, открыв волнистую роговую поверхность. Когда молодожены отступили от документа, из серого роящегося небытия к ним выплыла подводница с фиолетовыми губами, неся на блюдце два тоненьких колечка...
...Собравшихся вместе с виновниками торжества и гостями было шестеро. Зинуля и Юрик — жених и невеста. Полина Ефимовна — мать Зинули, Муся — мать Юрика. Отцов не было. Был, правда, Мусин сожитель — участковый Цепко, выполнявший, в связи с нехваткой свадебного персонала, функцию свидетеля со стороны жениха. Свидетельница отсутствовала по болезни.
