Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Герой рассказа Г. Анфилова «Крылья» Степан Додонов решил заняться новым увлечением, для чего записался в спортклуб «Живые крылья». Ему выдали новенькие хемомеханические крылышки и несколько месяцев он приспосабливался к ним, как и они к его биоритмам. Он также и свою подругу Галочку уговорил заняться этим спортом. А когда в горах их крылья стали отказывать хозяевам, это чуть не привело к трагедии. Степан чудом спас Галину. Потом установили причину — крылья пострадали от кислородного голодания. Почти как люди.
отрывок из произведения:
...Степан Додонов всегда увлекался чем-то необыкновенным. И свои увлечения он довольно часто менял. Помнятся, он убил целое лето на подводные мотогонки, с них переключился на живопись люминофорами, а потом принялся экспериментировать с электродиффузионным генератором запахов, занимавшим почти половину его ванной комнаты. Переменчивость интересов сочеталась у нашего Степана с твердой верой в то, что сегодняшнее его увлечение — самое лучшее, самое полезное, самое нужное. Об этом он твердил при всяком удобном и неудобном случае, стремясь вовлечь в свои занятия побольше приятелей. Правда, оратором он был не блестящим. Мы чаще посмеивались над ним, чем принимали всерьез его идеи. Кипучий, неутомимый, но неотесанный, порой неосторожный, слишком восторженный и поспешный, Степан нередко служил мишенью для острот.
Вероятно, только Галочка Круглова, однокурсница Степана, не видела в нем ничего требующего улучшения. По ее мнению, Степан без своих странностей был бы вовсе не Степаном. Ну, а он платил Галочке той же монетой.
Во всяком случае, одна лишь Галя была допущена к секретной папке, хранившейся у Степана в тумбочке. Там были собраны аккуратно сложенные газетные и журнальные вырезки.
Первая из вырезок — фотомонтаж кадров научно-популярного кинофильма «Они почти живые». Фильм этот Степан смотрел раз десять, но снимки бережно хранил. Тут же очерк «Механохимические двигатели с биотоковым управлением» из журнала «Природа» и десятка полтора других научных статей со столь же мудреными названиями. Наконец, в папке лежала пространная газетная рецензия, в которой рассказывалось о выступлении шестирукого музыканта, игравшего сразу на рояле, аккордеоне и гитаре. Впоследствии Галя рассказывала, что в ту пору они со Степаном не пропускали ни одной гастроли этого, как писали в афишах, «современного будды». И в особый восторг ее спутник приходил после концерта, когда музыкант выдергивал из рукавов свои дополнительные хемомеханические руки и складывал их в чемоданчик.
До поры до времени Степан ограничивался тем, что копил свои заметки, читал их и перечитывал. Но когда в секретную папку перекочевала из «Вечерней Москвы» корреспонденция «Открытие спортивного клуба «Живые крылья», владелец папки потерял покой. Генератор запахов был заброшен. И пока мы разбирали его детали на карманные излучатели ароматов, Степан обивал пороги этого клуба.
Что и говорить, Додонов умел добиться своего. Клубное начальство не устояло против его натиска. Уже через неделю Степан благополучно прошел медицинское обследование и гимнастическую проверку. Еще неделю спустя он выдержал теоретический экзамен (чему очень помогли материалы из секретной папки) и стал кандидатом в члены клуба. Словом, мы и опомниться не успели, как наш герой приволок в свою комнату то, к чему были устремлены его помыслы...
...Степан Додонов всегда увлекался чем-то необыкновенным. И свои увлечения он довольно часто менял. Помнятся, он убил целое лето на подводные мотогонки, с них переключился на живопись люминофорами, а потом принялся экспериментировать с электродиффузионным генератором запахов, занимавшим почти половину его ванной комнаты. Переменчивость интересов сочеталась у нашего Степана с твердой верой в то, что сегодняшнее его увлечение — самое лучшее, самое полезное, самое нужное. Об этом он твердил при всяком удобном и неудобном случае, стремясь вовлечь в свои занятия побольше приятелей. Правда, оратором он был не блестящим. Мы чаще посмеивались над ним, чем принимали всерьез его идеи. Кипучий, неутомимый, но неотесанный, порой неосторожный, слишком восторженный и поспешный, Степан нередко служил мишенью для острот.
