Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Вахитов Рустем Ринатович родился 16 октября 1970 года в городе Уфе. Кандидат философских наук. Окончил физический факультет БашГУ (1993), аспирантуру кафедры философии БашГУ (1996). Работает на кафедре философии БашГУ (с 1997 г.). Кандидатская диссертация — «Философский анализ становления классической науки» (1996). Сфера научных интересов — философия науки, теория идеологии, семиотика, диалектика, советская цивилизация, философия евразийства, философия традиционализма, русская религиозная философия. Пишет стихи, прозу, философские эссе, активно занимается политической публицистикой. Стихи и проза публиковались в уфимских газетах и журналах («Вечерняя Уфа», «Ленинец», «Истоки», «Бельские просторы»), и в центральных изданиях («Юность», «Арион»). С середины 90-х был автором и соавтором нескольких интеллектуальных проектов — соредактором литературного альманаха «КоРифей» (1997), редактором альманаха на страницах газеты «Истоки» "Евразийский проект (с 2000 по 2002 год вышло 11 номеров). С 2000 года — заместитель главного редактора журнала Башкирского отделения Российского философского общества «Философская мысль», руководитель междисциплинарного «Евразийского семинара» и Уфимского религиозно-философского общества им. А. Ф. Лосева.
отрывок из произведения:
...В 1928 году, когда писались эти строки, философская традиция советского марксизма, равно как и сама советская цивилизация, находились еще в стадии формирования; так что о Платоне советского марксизма говорить еще было, конечно, рано. Теперь, обозревая советский период как уже законченное историко-культурное целое, мы видим, что в его философской традиции нашлось место специфическому и по-своему интересному пониманию Платона3. Вместе с тем, прежде чем раскрыть его, мы должны сделать одну немаловажную оговорку. Обычно под советским марксизмом сегодня имеют в виду ту вульгарную, упрощенную философскую схему, которая излагалась в недавние времена в «идеологически выверенных» и беспросветно скучных и банальных «марксистских» статьях и монографиях и тиражировалась в учебниках. Если исходить из этого понимания, то следовало бы сразу честно признать, что «советское марксистское платоноведение» не представляло какого-либо научного значения. Понимание идеального у Платона в этой литературе не выходило за рамки трактовки эйдосов как гипостазированных понятий, повторяя давно устаревшую целлеровскую абстрактно-метафизическую концепцию4, а то и вообще повторяло трактовки вульгарных материалистов XVIII века, лишь снабдив их новыми терминами, взятыми из арсенала таких современных наук как физиология высшей нервной деятельности или кибернетика. Подобные «ниспровергатели» Платона, взявшие на вооружение марксистскую фразеологию, но не марксистскую диалектику, в простоте душевной полагали, что они окончательно опровергли платоновскую теорию идеального. Но на самом деле они даже не поднялись до понимания той философской проблемы, необходимость решения которой заставила Платона выдвинуть утверждение об объективном существование эйдосов5. Приходится с удивлением констатировать, что в официальной советской философии, приобретшей черты «марксистской схоластики», господствовало уничижительно-критиканское или, как минимум, легковесно-поверхностное отношение к наследию Платона, совершенно не соответствующее его всемирно-историческому культурному значению.
Но как верно заметил современный философ Р. Л. Лившиц, каждую философскую традицию следует оценивать по ее высшим достижениям, а не по результатам третьестепенных, бесталанных представителей6. Не может тут быть исключением и советский марксизм, к которому следует относить вовсе не советских «генералов от философии», а настоящих творческих марксистов, которых зачастую эти «генералы» между прочим, упрекали в уклонении от «единственно верной линии». Так, современное марксистское понимание Платона на научном уровне, а не на уровне идеологической демагогии, стало возможным, только после того как на почве марксизма была всерьез поставлена проблема бытия идеального, которую, собственно, и разрешал Платон в свое время и свойственными для этого времени средствами. А данную философскую революцию произвел в СССР в 60-х — 70-х годах мыслитель, публицист, литератор, педагог Э. В. Ильенков (1924–1979) — один из корифеев советского творческого марксизма...
...В 1928 году, когда писались эти строки, философская традиция советского марксизма, равно как и сама советская цивилизация, находились еще в стадии формирования; так что о Платоне советского марксизма говорить еще было, конечно, рано. Теперь, обозревая советский период как уже законченное историко-культурное целое, мы видим, что в его философской традиции нашлось место специфическому и по-своему интересному пониманию Платона3. Вместе с тем, прежде чем раскрыть его, мы должны сделать одну немаловажную оговорку. Обычно под советским марксизмом сегодня имеют в виду ту вульгарную, упрощенную философскую схему, которая излагалась в недавние времена в «идеологически выверенных» и беспросветно скучных и банальных «марксистских» статьях и монографиях и тиражировалась в учебниках. Если исходить из этого понимания, то следовало бы сразу честно признать, что «советское марксистское платоноведение» не представляло какого-либо научного значения. Понимание идеального у Платона в этой литературе не выходило за рамки трактовки эйдосов как гипостазированных понятий, повторяя давно устаревшую целлеровскую абстрактно-метафизическую концепцию4, а то и вообще повторяло трактовки вульгарных материалистов XVIII века, лишь снабдив их новыми терминами, взятыми из арсенала таких современных наук как физиология высшей нервной деятельности или кибернетика. Подобные «ниспровергатели» Платона, взявшие на вооружение марксистскую фразеологию, но не марксистскую диалектику, в простоте душевной полагали, что они окончательно опровергли платоновскую теорию идеального. Но на самом деле они даже не поднялись до понимания той философской проблемы, необходимость решения которой заставила Платона выдвинуть утверждение об объективном существование эйдосов5. Приходится с удивлением констатировать, что в официальной советской философии, приобретшей черты «марксистской схоластики», господствовало уничижительно-критиканское или, как минимум, легковесно-поверхностное отношение к наследию Платона, совершенно не соответствующее его всемирно-историческому культурному значению.
