Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Евгений Владимирович Витковский. Поэт-переводчик, писатель, литературовед, историк художественного перевода. В его переводах публиковались произведения Джона Китса, Оскара Уайльда, Редьярда Киплинга, Райнера Марии Рильке, Готфрида Бенна, Теодора Крамера, Артюра Рембо, Поля Валери, Йоста ван ден Вондела и многих других.
Родился в Москве. Потомок семьи обрусевших московских немцев, владевших до 1917 картонажной фабрикой. В детстве и юности жил в Сибири, Киргизии, на Западной Украине, учился в Московском университете на искусствоведческом отделении (1967-1971).
Печатается с 1969 года, с 1983 — член Союза писателей. До «перестройки» был известен почти исключительно как поэт-переводчик и специалист по зарубежным литературам. Наиболее известны переводы из Петрарки, Рембо, Валери. Лауреат переводческой премии Австрии (1994).
Оригинальные стихи печатались в разное время в периодике, альманахах и антологиях России и США.
С 1980 работает и как прозаик: в 1994 закончил трехтомный роман «Павел Второй». Роман «Земля Святого Витта» служит своеобразным «мостиком» к новой трилогии «Кавель», также отчасти написанной. Свой творческий метод характеризует как «реалистический реализм».
отрывок из произведения:
...Вопрос: Расскажите, пожалуйста, все, что Вы знаете о том, как возник замысел перевести ВК.
Ответ: Насколько мне известно, идея зародилась в Библиотеке Иностранной литературы, у В. Скороденко и В. Муравьева. Насколько я могу по посторонним фактам вспомнить, первый разговор о переводе зашел году в 1974-м: помню выступление Скороденко в издательстве «Художественная литература» (которое и слышать не хотело об издании «детских книг»), начинавшееся словами «В прошлом году умер [...] Толкин» — дальше он объяснил, кто такой Толкин, а при очередной моей встрече с Андреем (жили мы совсем рядом) не позже 1976 года (это год зарубежного издания «Слепящей тьмы» Кёстлера[1] за границей; Андрей еще успел получить письмо от Кёстлера, читавшего по-русски, где тот благодарил его «за прекрасную русскую версию», последнее слово Андрей считал комплиментом, да так, пожалуй, и было), — так вот, при встрече в 1976 году Андрей говорил о работе над Толкином как о деле решенном вне зависимости от того, что надумает издательство, «потому что Муравьев взялся книгу пробить в печать». Хочу заметить, что с Муравьевым я знаком не был — и в этом была моя инициатива: после рецензии Муравьева на переводы моего (и Кистяковского) учителя, А. А. Штейнберга из Дилана Томаса, я решил воздержаться от каких бы то ни было контактов. Когда мы хоронили Андрея, я молился про себя — если бы Муравьев со мной заговорил у гроба, пришлось бы мириться. Не заговорил. Мы виделись, здоровались — и никогда не разговаривали. Поэтому о Муравьеве могу говорить только со слов Андрея — и только, получается, хорошее.
Вопрос: Как проходила работа над переводом?
Ответ: Не очень я в курсе дела. Знаю, что из рук Муравьева Андрей получил все: «Номенклатуру» ( спасибо, что разъяснили, что это такое — мне Андрей пересказывал содержание этой работы[2] описательно), самого Толкина, какие-то дополнительные материалы. Несколько раз он что-то спрашивал у меня по переводу отдельных имен (то же было с редактурой «Поправки 22» — Андрей не знал немецкого, и вообще никакого, кроме английского, а для меня немецкий — второй родной, голландский и африкаанс — рабочие языки). Подробно вопросов не помню, почему-то требовалось еще и знание готского — а мне его взять неоткуда. Но знаю, что работа выполнена Кистяковским самое малое на три четверти, если не на 90 процентов, — о качестве собственных вариантов Муравьева Андрей отзывался, увы, только в терминах ненормативной лексики; стихи же Муравьев никогда переводить не умел и не претендовал. Помню деталь: когда в «Детгизе» происходил расчет за книгу, то всю главу с Томом Бомбадилом Андрею оплатили как прозу. Он пошел к директору, И. Ляпину, и предъявил текст. Ляпин как бы сам числился поэтом и дал распоряжение за текст Бомбадила заплатить как за стихи. Андрей это считал какойникакой, а победой.
Кистяковского очень раздражала карта Средиземья. Он просчитал расстояния, и получалось, что чем правее карта — тем больше на ней ужат масштаб. (Причем именно английская карта!) Обычная история, когда рисует непрофессионал-европеец: слева направо берет большой масштаб, а потом все теснее и теснее: либо бумагу подклеивать надо, либо все делать сначала. Андрей показывал, что речушка Берендуин (пишу, как он писал) на карте чуть ли не сопоставима с «великой рекой Андуин», по которой путники плывут много дней...
...Вопрос: Расскажите, пожалуйста, все, что Вы знаете о том, как возник замысел перевести ВК.
