Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Писательница, критик и поэт Мария Семеновна Галина родилась в 1958 г. в Твери. Окончила биологический факультет Одесского университета, затем защитила кандидатскую диссертацию. Некоторое время работала по специальности в НИИ гидробиологии, занималась проблемами окружающий среды в Бергенском университете (Норвегия). Но в 1990-е годы целиком посвятила себя литературной деятельности. Работала в «Литературной газете», в настоящий момент — главный редактор книжного дайджеста «Библио-Глобус».
В печати дебютировала в 1982 г. с поэтическими публикациями в журнале «Юность» и в дальнейшем выпустила две книги стихов. В 1996 году состоялся дебют и в фантастике: под псевдонимом Максим Голицын вышел роман в жанре фантастического боевика «Гладиаторы ночи», за которым последовали и другие: «Время побежденных», «Все истории бездны». Одновременно с этим М. Галина стала активно выступать в печати как критик-фантастовед и переводчик англо-американской НФ. В 2002-2003 годах уже под своим именем опубликовала три книги фантастической прозы: «Покрывало Аваддона», «Прощай, мой ангел» и «Волчья звезда».
отрывок из произведения:
...Молодой Янис нервничал. Шаланду сильно болтало на мелкой паскудной волне, вдобавок сгустился туман. Свет носового фонаря «Ласточки» был обернут туманом, как ватой. Потом папа Сатырос задул фонарь. Слышен был только плеск волн, разбивавшихся о наветренный борт шаланды. А вот уключины не скрипели. Уключины были обернуты тряпками. Янис еще не привык к тому, что туман — это хорошо. Янис был в деле недавно. Его взяли, потому что деваться было некуда. Прошлой весной он, проходя по своим делам мимо белого домика на лимане, увидел смуглое бедро Зои, единственной Сатыросовой дочки. Зоя развешивала во дворе белье. Она тоже увидела Яниса, белозубого, загорелого, идущего по своим делам.
К осени Янис заслал сваху, усатую старуху гречанку, и мадам Сатырос, поплакав отнюдь не для порядка (она присмотрела Зое гораздо более выгодную партию), уступила. А куда деваться? Живот Зои к этому времени заметно округлился.
Теперь Янис сидел на веслах, а Ставрос — на руле. Янис Ставроса побаивался. Ставрос был мрачный, заросший черным волосом, кривоногий, коротконогий. И папа Сатырос был мрачный, заросший черным волосом, кривоногий, коротконогий. Даже странно, что в семье кривоногих, коротконогих, заросших черным волосом людей получилась такая красивая Зоя.
Самое обидное, думал Янис, что их с Зоей сын удался в Сатыросов. Он даже родился покрытый каким-то темным пухом, весь, с головы до ног.
— Ну? — спросил папа Сатырос, который был глуховат.
— Таки ничего, — сказал Ставрос, — Янис, греби дальше.
Янис послушно опустил весла и сделал сильный гребок. Мышцы на его спине красиво напряглись. Янис любил свое тело, свои красивые мышцы, белые зубы и черные усы. Он любил себя весело и легко, потому что знал, что его красота доставляет удовольствие — и Зое, и прачке Медее, обстирывавшей рыболовную артель на Лимане, и темнокудрой Рахили, пасшей своих козочек на выжженных жарой склонах. Он любил сам смотреть на себя в мутное бритвенное зеркальце и все старался повернуться к себе в профиль, потому что так он был особенно красив. Жаль только, что сын пошел в Сатыросов.
Темная громада фелуки встала перед ними неожиданно; Янис чуть не врезался в борт, сидящий на руле Ставрос ловко вывернулся, и шаланда подошла к фелуке впритирку. Фелука стояла темная, со спущенными парусами, на борту не горело ни одного огня.
— Спят они там, что ли? — пробормотал папа Сатырос. Вода билась о борт фелуки, мачты терялись в тумане.
— Это точно «Яффо»? — спросил Янис.
— Нет, — злобно сказал папа Сатырос, — это «Летучий голландец». Видишь огни на мачтах?
— Типун вам, папаша, на язык, — флегматично заметил Ставрос. Шаланда болталась на воде, норовя врезаться в фелуку носом, Янис опустил в воду одно весло и принялся табанить. Какое-то время ничего не происходило.
— Крикнуть? — с надеждой спросил Янис, которому надоело.
— Я тебе крикну! — прошипел сквозь зубы папа Сатырос и тут же приложил рупором руки к усам и крикнул: — Эй, на фелуке!
— А-а! — откликнулись сверху. Остальные звуки съел туман.
Темный человек, перегнувшись с темного борта фелуки, протянул темный тюк. Папа Сатырос осторожно, как ребенка, принял его и уложил под скамью. Полдюжины тюков плотно легло на дно шаланды...
...Молодой Янис нервничал. Шаланду сильно болтало на мелкой паскудной волне, вдобавок сгустился туман. Свет носового фонаря «Ласточки» был обернут туманом, как ватой. Потом папа Сатырос задул фонарь. Слышен был только плеск волн, разбивавшихся о наветренный борт шаланды. А вот уключины не скрипели. Уключины были обернуты тряпками. Янис еще не привык к тому, что туман — это хорошо. Янис был в деле недавно. Его взяли, потому что деваться было некуда. Прошлой весной он, проходя по своим делам мимо белого домика на лимане, увидел смуглое бедро Зои, единственной Сатыросовой дочки. Зоя развешивала во дворе белье. Она тоже увидела Яниса, белозубого, загорелого, идущего по своим делам.
