Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Гравицкий Алексей Андреевич. Родился 9 декабря 1978 года.
По образованию педагог, психолог. Литературной деятельностью занимается с 1997 года. Автор рассказов, повестей, стихов, статей и рецензий, опубликованных в периодике и сборниках.
Автор сборника рассказов «Отдать душу» (АСТ, 2004 год), романа «Мама» (АСТ, 2007 год), публицистической книжки по психологии «Основы деловой этики» (Феникс/Северо-запад, 2007 год). Редактор альманаха фантастики «Безымянная звезда» и интернет-портала «Творческая Мастерская» (graa.ru) Член Союза Литераторов РФ.
Писал сценарии для флеш анимационных проектов, рекламных роликов, телепередач, документальных фильмов. В качестве сценариста участвовал в проектах: «Рублевка Live», «Сталин Live», «ГипоТеза» (серия документальных фильмов) и некоторых других.
отрывок из произведения:
...Чингиз довольно потер руки, оглядел столы, что длинной чередой тянулись через весь дом. Простые скатерти, глиняные миски, кружки, кувшины. Вино, мясо, овощи, фрукты, сыр — столы ломились. Чингиз улыбнулся, все готово к приему гостей. Двери и окна распахнуты, как и весь дом, как душа хозяина.
— Проходите, дорогие гости, присаживайтесь, угощайтесь! Я рад вам. Вы сюда, а вы здесь. А тут я приготовил для вас место. Вот так. А я сяду здесь.
Гости рассаживались, принимаясь за угощения и степенные беседы. Хозяин радушно улыбался.
Улыбался день, бил струями свежего горного воздуха, врывался яростными потоками солнечного света в распахнутые окна.
— Дорогие гости! — Чингиз встал, возвышаясь над столом, поднял рог с вином. — Я рад, что вы пришли. Я пью это вино за вас. Друзья мои, я хочу, чтобы сегодня за этим столом было светло и тепло, и чтобы все слова, которые будут звучать, тоже были светлыми и теплыми. Когда меня положат в гроб и будут говорить обо мне хорошо, я не услышу. Так давайте не стесняться добрых слов при жизни.
Вино полилось, искрясь на солнце, словно морская гладь, будто золото волос. Беседы велись здесь неспешные, и каждое слово было дороже денег, отточенней дамасской стали.
Хозяин неспешно двинулся вдоль столов, стараясь каждому уделить должное внимание.
— Чингиз! — кричали со всех сторон. — Выпей с нами!
— Чингиз, подойди ко мне. Мне есть, что сказать тебе.
— Твое здоровье, Вильям! — отозвался хозяин. — Я рад тебе. Давно хотел сказать, ты велик, Вильям. Ты умеешь грустить и радоваться. Мало того, ты умеешь заставить других плакать и смеяться.
— Спасибо тебе, — мягко улыбнулся названный Вильямом. — Скажу тебе, Чингиз, ты тоже велик. Ты художник, Чингиз, ты умеешь чувствовать тоньше. Твои картины чисты. Я так не могу.
— Не говори так, друг. Твои творения несут чистоты не меньше в этот мир. Твое здоровье, Вильям.
— Твое здоровье, Чингиз.
И снова череда гостей. Льется вино, щебечут за окном птицы, поют горы, светит солнце, греет черную плодородную землю, зеленую, словно изумрудами усыпанную, поляну.
— Выпей со мной, Чингиз. Я давно хотел с тобой выпить. В этот день так хорошо в горах, ведь ты распахнул свой дом, свою душу. Столько людей в доме твоем.
— Мой дом — ваш дом, Омар. Что я без вас?
— Не говори так, Чингиз, не надо. Ты художник. Большой художник. Ты поэт.
— Это ты поэт, Омар, не я. Я во многом учился у тебя, даже подражал в чем-то. Ты велик, Омар. Ты умеешь думать и чувствовать. Ты умеешь заставлять людей чувствовать и думать. Я так не могу.
— Можешь, Чингиз, можешь. Ты художник, Чингиз. Твои картины светятся. Они будто сотканы из света. Ты умеешь не меньше, Чингиз. Ты можешь много больше.
И снова, и снова… Столы, разговоры, шум, смех, солнечный свет, день, жизнь.
— Чингиз…
— Не стоит, Людвиг, не стоит. Ты великий человек, твоя музыка неповторима. Я не могу говорить о ней словами. Могу только чувствовать. Что слова, что краски, когда есть только семь нот, из которых ты соткал такое великолепие. Ты умеешь слушать и слышать. Ты умеешь заставлять слушать и слышать других… — …нет, Винсент, ты велик, не спорь. Ты умеешь смотреть, видеть, учишь умению увидеть других… — Чингиз!
И все это искренне, не натянуто, как бывает. Все это как само собой разумеющееся, а не как «за что же, не тая греха, кукушка хвалит петуха». Все это светло и чисто, все… Стук в дверь оборвал поток теплых слов, чистых чувств и светлых мыслей. Гости чуть притихли. Чингиз распахнул дверь...