Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Владимир Васильевич Григорьев родился в 1935 году в Москве. Окончил МВТУ им. Баумана и по своей основной специальности был инженером-конструктором. Вместе с тем, он был одержим самыми причудливыми литературными идеями. Их он и начал воплощать в жизнь в научно-технических журналах, где опубликовал ряд статей.
В течение десяти лет писатель издал три книги своих рассказов, и все они в условиях тогдашней цензуры пробивались к читателю чрезвычайно тяжело: цензоров не устраивал острый язык Григорьева, а главное — его необыкновенная способность из обычного факта сделать чрезвычайное событие, довести его до шаржа, гротеска, когда вдруг становилась очевидной подлинная суть тех или иных вещей. И в эту орбиту нередко попадали понятия, которые охраняло идеологическое табу.
Насколько трудно пробивались к свету произведения писателя на родине, настолько же быстро и легко публиковали их в США, ФРГ, Японии. Без всяких преувеличесний можно сказать, что имя Владимира Григорьева в 60-х — 70-х годах котировалось за рубежом наряду с именами Азимова, Каттнера, Брэдбери.
Походы и экспедиции молодости подорвали здоровье писателя. Последние годы жизни он вынужден был проводить в четырех стенах. Умер писатель в 1999 году.
отрывок из произведения:
...Старик протрещал выключателями, трахнул парой электрических зарядов и только тогда почувствовал себя вполне отрегулированным. «Последнее время регулируюсь хуже и хуже, — с тревогой подумал он. — Не мешало бы заглянуть в починочную».
Старик был мнителен, любил пожаловаться на жизнь, прислушивался к каждому скрипу своих механизмов. Вот и сейчас, вместо того чтобы поучать этих юнцов-роботов, собравшихся вокруг него, посидеть бы с таким же стариком да поделиться сомнениями.
Еще недавно он чувствовал себя заряженным энергией, как новенькая лейденская банка. К его решениям прислушивались, к погрешностям относились снисходительно. Внимание было для него делом привычным. Но позавчера, подключаясь на ночную разрядку, он по привычке перемножил два восьмизначных числа и — о ужас! — ошибся на три единицы. А сегодня пришло предписание отправляться в детский сад простым воспитателем.
— Да, дело плохо, дважды два — четыре!
Любимая поговорка старика прозвучала сейчас как ругательство. Он поднял голову, испытующе посмотрел на сорванцов. В их озорно блестевших зрительных выводах светилось нетерпение. Молодые парни, наэлектризованные молчанием наставника, не знали, куда девать свою электроэнергию.
А старик невидящим инфравзглядом уставился на какого-то робота. Ему вспомнилась собственная молодость, вспомнился тот торжественный момент, когда он, собранный по последней схеме, свежепахнущий полимерами, не дожидаясь очереди, сам соскочил с конвейера и помчался в отдел технического контроля. Там он спешно отвечал на вопросы, поставленные с целью определения его полноценности, решал головоломки, предсказывал погоду, бегло переводил с одного языка на другой, прослушивал и воспроизводил музыку — словом, показал вполне удовлетворительное присутствие обратной связи.
— Куда спешите? — спросил один из членов комиссии, чеканя последнее клеймо на его спине.
— Спешу жить! — крикнул он и, посылая приветственные гудки, промчался к выходу мимо кучки отбракованных кретинов, возвращающихся в переборку.
Он выскочил на улицу, остановился за углом и первое, что сделал, — рассчитал свое будущее на ближайшие десять лет. Пять минут сложения, умножения, дифференцирования, интегрирования — и готово, будущее известно. Более далекие времена его не интересовали: будущее без неожиданностей — скучное будущее. Так он считал в то время.
Прошли месяцы учебы. Молодой робот с головой ушел в деятельность. Работа! Именно она приносила ему высшее наслаждение. Он стал рассеян, иногда забывал вовремя подключаться к питательному аккумулятору.
Как-то приятель рассказал ему, будто бы смоделирована новая система роботов с лучшими избирательно-разрешающими способностями. Он раздраженно рванул рычаг, отключился.
— Эка невидаль! Способности! Своих забот полно, некогда думать о чепухе.
Но однажды он попытался, как в первые дни, рассчитать свое будущее. Прошло время — расчеты не оправдались.
Он кинулся узнавать, в чем дело. Ему объяснили, что действительно появились новые модели с большим количеством степеней свободы. И что ему, еще не старику, но в общем-то роботу не первой молодости, труднее учитывать их действия, а следовательно, и рассчитывать собственные координаты в общем движении...
...Старик протрещал выключателями, трахнул парой электрических зарядов и только тогда почувствовал себя вполне отрегулированным. «Последнее время регулируюсь хуже и хуже, — с тревогой подумал он. — Не мешало бы заглянуть в починочную».
