Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Повести и рассказы Валерия Дмитриевича Губина, доктора философских наук, профессора РГГУ, автора большого количества монографий и учебников, а также двух книг художественной прозы, объединены общей идеей – показать необычность и странность окружающего нас повседневного мира и житейских отношений, если смотреть на них не с позиции обыденного сознания, которое всегда строит прозаический образ мира, а через фантазию, через любовь, через память детства. Тогда мир явится непостижимой тайной, возбуждающей радость, восхищение, изумление или ужас. Герои книги обладают подобным видением, которое возникает в силу их стремления к свободе и самобытности.
отрывок из произведения:
...Уже неделю Григорий Иванович чувствовал угнетающую слабость во всем теле. От малейших усилий дрожали ноги, плыло перед глазами. В воскресенье вечером он не выдержал и лег с виноватой улыбкой.
— Ты прости меня, Маша, что-то неможется.
— Заболел?
— Нет, видно, это уже не болезнь, а последний звонок. Да и пора честь знать — сколько можно коптить небо.
— Бог с тобой, что ты опять заговорил?
— На этот раз серьезно. Я чувствую. И отец мой и дед померли ровно в восемьдесят. Это нам такой срок отмерен, нашему роду. И мне совсем не страшно умирать, потому что ты еще будешь жить после меня.
— Не буду я жить после тебя, — старушка обошла со всех сторон кровать, заботливо подтыкая одеяло, — ты же меня знаешь, не буду ни одного дня.
— Будешь, — улыбнулся Григорий Иванович, — у нас ведь дети еще есть, нельзя, чтобы они враз осиротели.
— Молчи, дуралей, — она села рядом, сунула свою сухую маленькую ладошку ему под щеку, и они замерли так и просидели много часов, разговаривая друг с другом и друг друга утешая, хотя не сказали ни слова.
Была уже глубокая ночь, когда Григорий Иванович зашевелился.
— Помнишь Лутохинский дворец за Черным прудом?
— Помню, конечно.
— Говорят, что там есть какая-то комната, если прийти в нее ночью и немного там постоять, то вернется молодость.
— Слышала я с детства эти сказки.
— Наверное сказки, но все-таки давай сходим.
— Очумел, за Черный пруд идти ночью! Да откуда у тебя такие силы возьмутся?
— Мне кажется сейчас, что на это сил у меня хватит. Да мы и не за молодостью пойдем. Просто мне надо пойти. Последний раз с тобой прогуляться. Помнишь, когда-то давным-давно мы там были и тоже ночью.
— Что-то я не помню.
— А потом, кто знает, может, не зря люди говорят.
— Люди рады всякой чепухе, еще столько же лет будут говорить, — старушка задумалась и представила себе этот жуткий Лутохинский дворец — дикую фантазию давно сгинувшего помещика — обгоревшая коробка с провалившейся по краям крышей, с зияющими дырами окон и дверей, с обломками гипсовых статуй перед входом. Он и сейчас, наверное, выглядит так, как много лет назад. Ни у кого до этого «дворца» руки не доходят. И стоит он на небольшой поляне в глухом лесу. Была когда-то дорога, но давно заросла.
— Пойдем, Маша, сходим.
Она всмотрелась в его лицо, едва белеющее в темноте, и тихо сказала:
— Спи. Завтра сходим.
Весь следующий день она надеялась, что он передумает. Но Григорий Иванович, с трудом поднявшись к обеду, больше не ложился, а сидел на улице, с опаской поглядывая на небо — не пойдет ли дождь...
...Уже неделю Григорий Иванович чувствовал угнетающую слабость во всем теле. От малейших усилий дрожали ноги, плыло перед глазами. В воскресенье вечером он не выдержал и лег с виноватой улыбкой.
