Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Анатолий Петрович Днепров (настоящая его фамилия Мицкевич) родился в Днепропетровске. Окончил физический факультет МГУ. В годы Великой Отечественной войны, по некоторым данным, служил в военной разведке; в качестве переводчика присутствовал при подписаниикапитуляции гителровской Германии. После демобилизации работал в АН СССР, в НИИ оборонного направления. Кандидат физико-математических наук. После ухода из науки в начале 1960-х годов работал зав.редакцией НФ и научным обозревателем в редакции журнала «Техника-молодежи». Первые научно-фантастические произведения Анатолия Днепрова были опубликованы в 1958 году (дебют — рассказ «Кораблекрушение»). Последние годы жизни работал в Институте экономики и международных отношений.
отрывок из произведения:
...Эти ежегодные встречи мы называли «капустниками» в память о далеких призрачных временах, когда мы были студентами. Уже стоит на Ленинских горах шпилястый университет, и еще пятиэтажный ковчег физфака давно обжит новыми поколениями будущих Ломоносовых и Эйнштейнов, физики и лирики давно спорят в благоустроенном зале со звуконепроницаемыми стенками, а мы не можем забыть сводчатые подвальчики под старым клубом МГУ на улице Герцена. И каждый год мы собираемся здесь, смотрим друг на друга и ведем учет, кто есть, а кого уже нет. Здесь мы разговариваем про жизнь и про науку. Как и тогда, давным-давно...
Так было и на этот раз, но только разговор почему-то не клеился. Никто не высказал ни одной интересной идеи, никто не возразил тому, что было высказано, и мы вдруг почувствовали, что последняя интересная встреча состоялась в прошлом году и что теперь мы можем только повторяться.
— Мы вступили в тот прекрасный возраст, когда идеи и взгляды наконец обрели законченную форму и законченное содержание, — с горькой иронией объявил Федя Егорьев, доктор наук, член-корреспондент академии.
— Веселенькая история, — заметил Вовка Мигай — директор одного «хитрого» института. — А что ты называешь законченным содержанием?
— Это когда к тому, что есть, уже ничего нельзя прибавить, — мрачно пояснил Федя. — Дальше начнется естественная убыль, а вот прибавления никакого. Интеллектуальная жизнь человека имеет ярко выраженный максимум. Где-то в районе сорока пяти...
— Можешь не пояснять, знаем без твоих лекций. А вообще-то, ребята, я просто не могу поверить в то, что уже не способен воспринять ничего нового, ни одной новой теории, ни одной новой науки. Просто ужас!
Леонид Самозванцев, кругленький маленький физик с уникальной манерой говорить быстро, проглатывая окончания и целые слова, вовсе не походил на сорокапятилетнего мужчину. При всяком удобном случае ему об этом напоминали.
— Тебе, Ляля, жутко повезло. Ты был болезненным ребенком с затяжным инфантилизмом. Ты еще можешь не только выдумать новую теорию пространства-времени, но даже выучить старую.
Все засмеялись, вспомнив, что Ляля, то бишь Леня, сдавал «относительность» четыре раза.
Самозванцев быстро отхлебнул из своей рюмки и улыбнулся.
— Не беспокойтесь, никаких новых теорий не будет.
— Это почему же? — спросил Мигай.
— Не то время и не то воспитание.
— Что-то не понятно.
— Я не совсем правильно выразился, — начал пояснять Ляля. — Конечно, новые теории будут, но, так сказать, в плане уточнения старых теорий. Вроде как вычисление еще одного десятичного знака числа «пи» или прибавление к сумме еще одного члена бесконечной прогрессии. А чтобы создать что-то совершенно новое — ни-ни...
Самозванцев сделал значительное ударение на слове «совершенно»...
...Эти ежегодные встречи мы называли «капустниками» в память о далеких призрачных временах, когда мы были студентами. Уже стоит на Ленинских горах шпилястый университет, и еще пятиэтажный ковчег физфака давно обжит новыми поколениями будущих Ломоносовых и Эйнштейнов, физики и лирики давно спорят в благоустроенном зале со звуконепроницаемыми стенками, а мы не можем забыть сводчатые подвальчики под старым клубом МГУ на улице Герцена. И каждый год мы собираемся здесь, смотрим друг на друга и ведем учет, кто есть, а кого уже нет. Здесь мы разговариваем про жизнь и про науку. Как и тогда, давным-давно...
