Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Помимо научной фантастики, Евгений Дрозд занимается переводами и написанием критических и футурологических статей. И то и другое часто печаталось в разных сборниках и периодических изданиях. Использовал псевдонимы Анатолий Бирюков; Руслан Оварьевич Глосский; Тимофей Гневка; Дебилл; Дракула; Юджин Траш; Ермолай Шакута; Ермолай Шапутье.
Евгением Дроздом переведено несколько детективных романов Чейза, Брауна, Гарднера и т.п. Из фантастики — сборник рассказов Роджера Желязны, роман Ричарда П. Хенрика «Экологическая война» и роман Брайана Олдисса «Малайсийский гобелен». В 1990 в симферопольском издательстве «Таврия» вышел сборник рассказов, переведенных Евгением Дроздом с английского «Общественное порицание».
отрывок из произведения:
...После урока истории была большая перемена и мы с Рино вышли на улицу. Урок был на тему: «Первая реконструкция и моральные проблемы». Мы начали дискутировать во время урока и шло к тому, что всю перемену мы тоже проспорим.
Мы стояли у ограды, под большим, старым каштаном. Двери школы отворились и наружу парами промаршировали первоклассники. Они разбежались по спортивной площадке и стали играть в Последнего Человека. Правила были простые — они ходили по кругу и пели песенку:
Никто не знает, откуда он взялся. Никто не знает, зачем… Мы вернулись к нашей беседе. В учебнике было так написано: «Уже тогда польза реконструкции должна была казаться очевидной. Тем не менее, гуманисты готовы были „на четвереньках вернуться в лес«, если бы это оказалось необходимо для спасения их концепции человека». Рино утверждал, что это неправда — по его мнению консерваторы не могли быть настолько глупыми. Я его убеждал, что они именно такими и были.
— Возьми, например, этого Дона Кихота, — говорил я, — ведь в его время ветряки были уже всем известны. А он считал, что это неприятель. Или возьми Аристотеля… Но Рино считал, что это совсем другое дело.
— У них наверняка был какой-то повод, чтобы так себя вести, — задумчиво сказал он. — Я думаю, что тут дело в сердце. Ты ж читал их книги? Все тогда писали о сердце и чувствах. — А что общего между сердцем и чувствами? — спросил я. — А я почем знаю? — ответил Рино. — Оно билось по-разному, когда так, когда этак…
...После урока истории была большая перемена и мы с Рино вышли на улицу. Урок был на тему: «Первая реконструкция и моральные проблемы». Мы начали дискутировать во время урока и шло к тому, что всю перемену мы тоже проспорим.
