Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Борис Дышленко родился 8 февраля 1941 года в Новосибирске. Отец его погиб в 1942 году при обороне Сталинграда. Учился Борис Дышленко в Таганроге, а в 1959 году приехал в Ленинград. Работал художником, дворником, сторождем, кочегаром.
Печаться начал в самиздатовском журнале «Часы» в 1976 году, в 1976 году опубликовался за границей в журнале «Грани», а в 1986 году — в журнале «Нева». Кроме того, Борис Дышленко печатался в журналах и в газетах в России и за рубежом. Первое отдельное издание — сборник «На цыпочках» — вышел в 1997 году. Жил в Санкт-Петербурге.
отрывок из произведения:
... «Генеральная газета» напечатала сообщение о необычайном явлении, и все остальные средства массовой информации подтвердили его подлинность. Жернов не читал газет и ничего не знал о сообщении. Сам, лично, никогда не сталкивался с подобными фактами.
Налбандян, в зеленом свитере, с покатыми плечами, похожий на бутылку, отрубал время от времени ладонью часть воздуха и не смотрел в глаза. Жернов никогда не читал стихов, разве что слышал иногда их по радио. Раньше он думал, что все это по-другому.
Сижу в бирюзовом скафандре
С лицом, от полюций поблекшим.
И пятеро сыщиков в красном
По кругу меня обегают,
Двусмысленный нос опустив.
Жернов в своей жизни раньше не встречал поэтов. Всегда думал, что все это по-другому.
Ему понравилось слово «полюция». «Если имя, то красивое, — думал он, — тоже, наверное, иностранка». Думал спросить, но не хотел перебивать Налбандяна — пусть продолжает.
Когда Налбандян кончил читать, сходил в чулан, нашел там запасной стакан, старательно вымыл его в туалете над раковиной. Вернулся, налил портвейна в два.
— Это ты хорошо придумал стихотворение, — сказал он. — Которое про психбольницу.
— Я сам сумасшедший, — с гордостью ответил Налбандян.
Жернов на него с уважением посмотрел: раньше он думал, что сумасшедшие ведут себя как-нибудь иначе, может быть, все время смеются или плачут. Другие глупости говорят, а то, бывает, кусаются.
«Сумасшедший, а умнее какого нормального», — подумал Жернов. От этого стал еще больше его уважать.
— Ты выпей портвейна, — сказал Жернов. Уважал Налбандяна.
Налбандян от портвейна отказался.
Когда Жернов закрыл за ним дверь — не хотел сегодня пускать сюда Дину, — Налбандян спустился на нижнюю площадку, поставил на пол большой портфель и, наклонившись, быстро развязал на ботинке длинный шнурок. Ботинок был черный. Тогда поднялся по лестнице снова и позвонил. Жернов в белой, неглаженой, застегнутой до горла рубахе открыл дверь. Налбандян, не очень маленький, только на голову поменьше, отвернувшись, буркнул:
— Я там книги забыл. Две.
Пробежал мимо Жернова в прихожую и, шлепая длинным, развязанным шнурком, — до стула. Странный, в шапке с опущенными ушами, в длинном пальто, схватил в помещении со стула две книжки в красных коленкоровых переплетах, бросил их в пустой, черный портфель и снова промчался в прихожую мимо Жернова. Одна книжка называлась «Вероятностные модели языка».
«Интересно, заметил он, что у меня шнурок на ботинке развязан?» — подумал он, спускаясь по лестнице и тайно радуясь.
Когда по бесснежному тротуару шел домой, там, где перешел улицу, остановили. Двое — один сержант и другой, в штатском, — загородили дальнейшую дорогу. Жернов недоуменно посмотрел на сержанта — ведь не нарушал движения. Пожал плечами.
— Чего? — сказал Жернов. — Нормально, зеленый.
Штатского же игнорировал.
— Пройдемте в сторону, — предложил штатский, — нужно проверить документы.