Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Виктор Дмитриевич Колупаев родился 19 сентября 1936 года в поселке Незаметный (ныне — город Алдан) в Якутской АССР (ныне — Республика Саха-Якутия). Детские и юношеские годы он провел в Красноярске, с 1954 года жил в Томске. В 1961 году Виктор Колупаев окончил радиотехнический факультет Томского политехнического института, затем работал инженером в Специальном конструкторском бюро, на заводе математических машин «Контур», в НИИ, в лаборатории бионики Сибирского физико-технического института. Занимался вопросами боевого применения дельфином. Дебютный рассказ Виктора Колупаева «Билет в детство» был опубликован в 1969 году в журнале «Вокруг света». Первая книга — сборник научно-фантастических рассказов «Случится же с человеком такое!..» увидела свет в 1972 году, в издательстве «Молодая гвардия». В 1970 году он стал профессиональным писателем. В 1988 году за сборник «Весна света» Виктор Колупаев стал лауреатом премии «Аэлита». В начале «перестройки» он участвовал в движении «зеленых». В последние годы жизни писатель занимался философскими проблемами пространства и времени.
отрывок из произведения:
...Смешно было надеяться, что его встретят с распростертыми объятьями и скажут: «Просим, товарищ Григорьев? Мы оставили для вас раскладушку в шикарном коридоре у окна, выходящего на южную сторону». Но и такой очереди он не ожидал.
Еще издали, увидев с десяток экскурсионных автобусов, Александр понял, что дело плохо. А ведь он так надеялся на эту гостиницу, особенно после того, как объехал с десяток других.
Солнце клонилось к закату, но неожиданная для сентября жара не спадала. Приезжие, в беспорядке расположившиеся на ступенях подъезда, изнывали от зноя. А за стеклянной стеной взмокшая толпа безуспешно атаковывала администратора. На стойке красовалась такая знакомая табличка: «Мест нет».
Александр медленно прошелся по шумному залу, потом протолкался к столу и сказал:
— Запишите. Григорьев Александр. Одно место.
— У вас будет сто восьмидесятая очередь, — сообщил ему белобрысый энтузиаст, делая запись в ученической тетради.
Сто восьмидесятая! Прекрасно! Это означало, что ждать придется два дня. Александр не спал прошлую ночь. Да и в позапрошлую удалось уснуть всего часика на три. А сегодня первый и, быть может, решающий день защиты.
«Нет, Сашка, — сам себе сказал он,тебе должно повезти. Обязательно должно!» Григорьев немного постоял в толпе, слушая, о чем говорят. А говорили в основном о том, что мест нет, что и в других гостиницах то же самое, даже еще хуже, что завтра из «Спутника» ожидается выезд иностранных туристов. Александр бесцельно побродил по холлу, натыкаясь на чемоданы, вышел на улицу, выкурил сигарету, вернулся назад, снова вышел...
Этого человека он увидел издалека и сразу почувствовал — вот оно, везение. Мужчина был тучный, запыхавшийся, редкие волосы прилипли к взмокшему лбу, галстук сбился набок, да н костюм на нем был так помят, словно в нем спали целую неделю.
— В суд, в суд! — бессвязно выкрикивал он.Издевательство!
Человек шариком вкатился вверх по ступеням, и Григорьев не спеша двинулся за ним. Мужчина вбежал в холл и, продираясь сквозь толпу, бросился к стойке администратора. Вид у него был настолько странен, что люди невольно расступились.
— Я из семьсот двадцать третьей комнаты, второй корпус, — судорожно дергая кадыком, выпалил мужчина и вдруг закричал: — Дайте! Дайте мне другой номер!
— Мы вас предупреждали, — сказала администратор.
В толпе жаждавших попасть в гостиницу, начались вопросы: «Кто? Что? Номера освободились?.. Финны уезжают?..» — Товарищи! Ведите себя потише,попросила паспортистка. — Ведь работать невозможно!
— Я не могу жить в этом номере, — скороговоркой верещал мужчина. Пот лил с него градом. Но он даже не пытался вытереть лицо платком или ладонью.Пожалуйста, другой. В этом ни один нормальный человек жить не сможет. — И вдруг опять закричал: — Я жаловаться буду!
— Да в чем дело?! — зашумели вокруг.
Григорьев протолкался к самой стойке.
— Нехорошо в номере, — шепотом сказал мужчина и вздрогнул.
— Мы же вас предупреждали, — жалобно простонала администратор.
— Что же там нехорошо? — строго спросил кто-то, а остальные притихли.
— Нехорошо, — шепотом повторил мужчина, и лицо его вдруг стало таким затравленным и испуганным, что стоявшие рядом с ним две женщины сдавленно ойкнули.
— Черт знает, что творится в этом номере! — неожиданно басом сказала паспортистка.
Кто-то догадался принести стакан газированной воды и протянул мужчине. Тот выпил, немного приободрился, но было ясно, что прямо сказать, что же все-таки в номере «нехорошо», он боится...
...Смешно было надеяться, что его встретят с распростертыми объятьями и скажут: «Просим, товарищ Григорьев? Мы оставили для вас раскладушку в шикарном коридоре у окна, выходящего на южную сторону». Но и такой очереди он не ожидал.
