Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Сигизмунд Доминикович Кржижановский — (1887-1950) — мыслитель, историк и теоретик литературы и театра, писатель. Один из первых в России занимался вопросами психологии творчества; создал самобытную философию культуры.
Окончил юридический факультет Киевского университета, параллельно занимаясь на филологическом факультете. В 1918-22 читал лекции по психологии творчества, истории и теории театра, литературы, музыки. Печатался в журналах «Зори», «Неделя искусства, литературы и театра». В 1922 в Москве преподавал в студии Камерного театра, где в декабре 1923 состоялась премьера пьесы Кржижановского «по схеме Честертона» «Человек, который был Четвергом». В 1925-31 сотрудничал в БСЭ. В сер. 20-х гг. активно участвовал в деятельности Государственной Академии Художественных Наук. В 1939 принят в Союз писателей. В к. 20-40-х гг. публиковал статьи по истории и теории литературы, театра в газете «Советское искусство», журналах «Литературный критик», «Интернациональная литература» и др. Отдельной брошюрой издал работу «Поэтика заглавий» (1931). Четырежды безуспешно пытался издать сборники новелл и повестей. Кржижановский — писатель европейского уровня, сравнимый по масштабу дарования с Ф. Кафкой, Х.Л. Борхесом, А. Камю, Г. Гессе. Отличит, черта прозы этого писателя и мыслителя — постоянная рефлексия на темы мировой культуры.
Философия культуры Кржижановского, генетически связанная с системой взглядов на культуру, разработанной в свое время русскими символистами, представляет мировую культуру как единое информационно-образное поле, где отдельные элементы, относящиеся к различным эпохам и странам, сосуществуют на равных правах и постоянно взаимодействуют.
отрывок из произведения:
...Между двух стран озеро без имени, над зыбями ивы, под зыбями рыбы без голосу, на зыбях звезды без времени, вокруг озера нивы колос-к-колосу; далее, от озера без имени – зеленый пар, на пару коровы без вымени, волос-к-волосу, сто-ста-сот пар. Направо идти – придешь к аво-сям; налево – к небосям.
Искони – кони у небосей не расседланы; искони они, небоси, без опаси, войной на авосей шли. Авоси живут – беды не ждут: стоят авосевы города не горожены, авоськины дети не рожены. Придут – и пустят все с дымами, угонят коров без вымени, возьмут в полон, кто не рожен; долго потом озеро без имени кроваво стоит, ниже никнут ивы, косами не кошены, а уж копытами вымолочены нивы, и плачут малые авосята не-роженые, еще пуще авосевы жены, и того пуще старые авосихи:
– Когда небосевой неправде конец?
Отвечают авоси:
– Когда рак свистнет.
И еще:
– Когда рыба запоет.
Из озера без имени выплывала река: плыла река без устали до самого моря. А у самого дна ( «одна голова не бедна») в песке и тине, вместе с женой актинией, жил старый рак-отшельник. И когда первую кровь из озера без имени – речным плывом – в море синее занесло и береговые пены залило, повел рак длинным усом и:
– Не пора ль мне, Актиньюшка?
Но та, нежными аконтиями колыхнув:
– Крови мало, моря много. Уйдем.
И ползет рак задом, а сказка передом.
Кабы мог старый рак поперек моря на другой край, увидали бы его пучьи глаза страну Какнибудию: живут какнибуди ни в два – ни в полтора, никто на двор, все со двора; тяп-ляп – выше корапь, и сели б на корабль, да ни ветру, ни тех, чтоб гребли. Сидят у моря – ждут погоды, а поверх моря белые пены бегут. Ждут.
Ждут и авоси: ждут и терпят, авось небоси Бога побоятся, но не боятся небоси: и за заревами, за ревом рев, за кровью кровь, у авоськиных деток не-роженых головы можжены, а жены… таково уж их женское дело. Пришли времена, когда авось и рыбака толкает под бока: «Вези, рыбак, через озеро без имени». Везет рыбак через озеро без имени, а с весел кровь. Пришли времена, когда иной авось в лес уйдет, а за ним еще и еще; и, в лесу затаясь, держат, авосясь, совет авоси:
– Авось пронесет.
– Жди, когда рак свистнет.
– И рыба запоет.
И порешили: ждать в лесах, меж ох да ах, еще жданки съедят; пошлем мы послов в Какнибудиеву страну, а ну как из-за синего моря придут какнибуди и помогут горю.
Как решили, так и сделали.
Стоят тяп-ляп-корапи, якоря в дно вкляпя. Сидят у моря какнибуди, сидят – ждут погоды. Видят – белые пены, а за белыми пенами алые пены – а за алыми пенами малый парус – и во сё авоси челом бьют: небоси, мол, бьют, нельзя ль как-нибудь беде помочь.
Какнибуди не прочь: то да сё, так ли, сяк, помочь готов всяк. Но тяп-ляп-корапи подняли якорям лапы и по шатущему мору – помогать горю...
...Между двух стран озеро без имени, над зыбями ивы, под зыбями рыбы без голосу, на зыбях звезды без времени, вокруг озера нивы колос-к-колосу; далее, от озера без имени – зеленый пар, на пару коровы без вымени, волос-к-волосу, сто-ста-сот пар. Направо идти – придешь к аво-сям; налево – к небосям.
