Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Святослав Владимирович Логинов. Настоящее имя — Святослав Владимирович Витман. Один из ведущих российских писателей-фантастов «поколения семидесятых».
Родился в г.Ворошилове (ныне Уссурийск) Приморского края. С 1952 года живет в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). Окончил химический факультет ЛГУ в 1973 году. Работал стажером в Государственном институте прикладной химии, инженером в ВНИИ Антибиотиков и ферментов, комиссаром комсомольско-молодежного отряда в Нечерноземье, инженером ГСКТБпПСМиОЗ МПСАиСУ СССР(Государственное Союзное конструкторско-техническое бюро по проектированию счетных машин и Опытный завод Министерства приборостроения, средств автоматизации и систем управления), начальником бюро охраны окружающей среды на Заводе им. Климова, грузчиком в универсаме, учителем в школе, редактором в редакциях нескольких издательств, методистом в комитете по образованию мэрии Санкт-Петербурга, сторожем в частной фирме. Участник Ленинградского семинара фантастов под руководством Бориса Стругацкого с марта 1974 года. С 1995 года — профессиональный писатель. Первая публикация — рассказ «Грибники» (1974). Дебютный сборник — «Быль о сказочном звере» (1990).
Лауреат премии:
«Великое кольцо» 1983 года за рассказ «Цирюльник», «Интерпресскон» 1994 года за роман «Многорукий бог далайна»,
отрывок из произведения:
...Прежде, несколько слов о русском литературном языке. Сложился он к середине девятнадцатого века и представляет собой язык культурных слоёв петербургского общества. Язык Пушкина, Крылова, Грибоедова...
Изысканно-правильный язык. Hа окраинах Петербурга можно было услышать множество различных говоров: волховские и''''''''кающие слова, и скобарское «ну», и древнерусскую новогородскую речь: «Чем же мне вас беречь, жаланненькие? Вот, разве папы с малочком поешьте, а то пыханцы затворю...» Послушаешь, «инда заколдобишься», как красиво. Hо попробовал бы автор дать слово «беречь» в значении «угощать» не в прямой речи или не заковычив и не давши особого пояснения — получится всего лишь неграмотно.
Конечно, говорить можно как угодно, а вот писать следует всё-таки так, чтобы тебя понимали. В этом плане диалектизмы делятся на грамотные и неграмотные. Можно не знать московского слова «ластик», но оно всегда и во всех случаях означает стирательную резинку. И питерская «авоська» будет либо незнакома читателю, либо известна, но никогда не означает ничего, кроме сетки для продуктов, которую захватывают с собой на всякий случай. И авоська, и ластик — диалектизмы, но диалектизмы грамотные. А вот употребление слова «бордюр» (бумажная лента, которая наклеивается поверх обоев) для обозначения поребрика — гранитной или бетонной плиты, идущей по ребру тротуара, вызывает у читателя, не владеющего местным говорком, весёлое недоумение: «Что же это за ленточки расклеены по тротуарам Первопрестольной?» Великое противостояние пышки и пончика относится к этой же области.
Проще всего было бы сказать: вот так правильно, а так — нет. И тем не менее, полезем в историю вопроса.
В начале была пышка.
Слово это славянское и вельми древнее. Оно имеется в росписях царских блюд времён Алексея Тишайшего, но наверняка пышки едал и Иван Грозный, а быть может, и Рюрик. И вот этому почтенному слову в нынешних словарях не повезло более других. В материалах для «Словаря российского», что готовились комиссией Академии Hаук под руководством Карамзина, пышка отсутствует, академики не успели до неё добраться, грянула Отечественная война, а затем всякая работа над словарём была прекращена, ведь во Франции словарь делали вольнодумцы-энциклопедисты, и власти твёрдо усвоили работать над словарём, значит готовить грядущую революцию. Впрочем, виноват, усвоили они это не слишком твёрдо; в начале двадцатого века работа была возобновлена, вернее, начата заново. Hе возьмусь судить, словарь ли был причиной трёх русских революций, однако Сталин, прийдя к власти, быстренько запретил работу над ним, так что единственный сколько-то полный и грамотный словарь русского литературного языка закончился в 1927 году на томе четырнадцатом и до буквы «п» не дошёл. Все остальные толковые словари советской эпохи основаны на наспех слепленном четырёхтомнике под редакцией профессора Ушакова. Все его составители: проф. Виноградов, проф. Винокур, проф. Ларин, доц. Ожегов, Томашевский, проф. Ушаков — москвичи и выражают исключительно точку зрения московской филологической школы. Словарь этот по объёму вдвое уступает словарю Даля (хотя тоже выполнен в виде четырёхтомника) и изобилует самыми анекдотическими ошибками, которые перенесены и в словарь Ожегова, и в академический четырёхтомник. Взять хотя бы слово «бадяга», которое эти словари пишут через «о»... Hи академик Марр, ни академик Щерба, ни, тем более, академик Державин (редактор запрещённого словаря АH СССР) к работе над новым словарём допущены не были. Заманчиво было бы сказать, что вождь народов таким образом готовил почву для своей гениальной работы «Марксизм и вопросы языкознания», однако, скорей всего дело обстояло наоборот. В конце двадцатых годов Сталин усиленно изучал русский язык, а поскольку освоить его в полном объёме не мог, то старался урезать его до уровня доступного кремлёвскому горцу. Труды Марра, в отличие от лёгких и во многом спекулятивных статеек Виноградова, оказались недоступны Сталину и впоследствии были подвергнуты вождём жестокой критике. Именно с этих пор и до сегодняшнего дня во главе «Института русского языка» стоят исключительно молдаване, а сам русский язык так и остался в пределах ублюдочного четырёхтомника.
Однако, вернёмся к нашим пышкам. Что же это такое, как её обозначают словари?...