Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Действие историко-мифологической фантазии Андрея Валентинова происходит пятнадцать веков назад, в эпоху Великого Переселения народов. Впрочем, и в те давние годы люди оставались людьми, власть — властью, а измена — изменой. Вокруг Железного Венца владык Ории идет кровавая борьба, в которой хороши все средства — от стрел до древнего волшебства. Да и волшебство ли это? Может, наследство от тех, кто уже успел погубить свою землю, нарушив вековечное равновесие? И тогда Смерть проснулась...
Воины, колдуны, владыки, разведчики, повстанцы — герои романа Андрея Валентинова. Ория — наша древняя земля, непохожая и одновременно очень сходная со страной, которую мы потеряли.
Згур был сыном героя, погибшего за свободу родного Края. А сыну героя не положено сомневаться, когда родина отдает приказ. И если должна погибнуть некрасивая носатая девушка, то что за беда? Ведь она — дочь предателя!
Историко-мифологическая фантазия Андрея Валентинова является непрямым первых двух частей его цикла «Ория». Иные герои, иные времена, но люди остаются людьми, любовь — любовью, предательство — предательством. Хорошо ли, когда на сердце — печать, когда тебя не трогает чужое горе, когдародная земля уже не манит, а чужая вполне может сойти за свою? Можно ли выполнить приказ, пожертвовав не жизнью — совестью? И когда рука уже тянется к короне, не поздно ли еще проснуться? Ведь на сердце твоем — печать!
(c)OZON.ru
отрывок из произведения:
...Мертвые молчали, раненых унесли, а у живых не оставалось сил для разговоров. Где-то вдали слышались крики, ржание обезумевших лошадей, но здесь, над Четырьмя Полями, над истоптанным в черную грязь снегом, повисло молчание. К ночи ветер разорвал серую пелену туч, и над живыми и мертвыми робко проступили неяркие звезды. Вместе с тишиной вернулся холод, и живые впервые за весь бесконечный день и столь же бесконечный вечер ощутили ледяное дыхание ночи — Ночи Солнцеворота. Зима поворачивала на мороз, и те, кто еще оставался жив, застегивали полушубки и заворачивались в пропитанные потом плащи.
Их было двадцать два — живых и нераненых, оставшихся там же, где они стояли весь день. Рядом лежали их друзья — мертвые, уже начавшие коченеть, но уцелевшие не смотрели на них. Еще придет час вспомнить, оплакать, выпить горького вина на тризне — но сейчас живые радовались жизни, и это чувство было сильнее всего — и скорби, и даже гордости от одержанной победы — первой для тех, кто уцелел, и последней — для всех остальных.
Конское ржание послышалось ближе, темноту рассек неровный свет факелов, и те, что стояли среди черной грязи, начали поспешно равнять строй. Простучали копыта, из темноты, словно из холодного зимнего моря, вынырнули черные силуэты. Короткая команда, и десяток всадников уже спешивался, направляясь к отряду. Порыв ветра развернул тяжелое полотнище, и неяркий свет факелов вызолотил огромного орла,распластавшего крылья по алому оксамиту тяжелого Стяга...
«хуже ваша оценка лучше»
...Мертвые молчали, раненых унесли, а у живых не оставалось сил для разговоров. Где-то вдали слышались крики, ржание обезумевших лошадей, но здесь, над Четырьмя Полями, над истоптанным в черную грязь снегом, повисло молчание. К ночи ветер разорвал серую пелену туч, и над живыми и мертвыми робко проступили неяркие звезды. Вместе с тишиной вернулся холод, и живые впервые за весь бесконечный день и столь же бесконечный вечер ощутили ледяное дыхание ночи — Ночи Солнцеворота. Зима поворачивала на мороз, и те, кто еще оставался жив, застегивали полушубки и заворачивались в пропитанные потом плащи.
