Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Масодов — это сегодня один из лучших русский писателей, даром что не всем придется по вкусу его суровая педофильская готика с революционно-эзотерическим уклоном. Такую книгу мог бы написать Платонов, покусанный малолетними упырями.
Weekend
отрывок из произведения:
...Вечерело.
Профессор Павлов, высокий мужчина шестидесяти девяти лет, кутая неровно подстриженную седую голову в высокий ворот пальто, угрюмо брёл вдоль длинного строения, облупившаяся краска рекламных вывесок которого напоминала кожу обгоревшего трупа. Окна здания, скучая, подмигивали его покатым плечам, заигрывали с истёртыми носами ботинок. От них веяло чем-то близким и понятным. Поэтому он всегда ходил, почти вплотную прижимаясь к стене, не уступая встречным людям — призракам дороги, в этом странном туманном мире.
Старику было тошно. Физическая его немощь, годами накапливаясь, перерастала в нечто большее — постоянное ощущение бесконечной гнусности, что, поселившись в сердце, в голове, в кишках его, не отпускала ни на секунду. Механически ступая по грязному месиву тротуара, Павлов то и дело кривился в гримасе отторжения. Хотелось блевать, но блевать не пищей, а скорее сущностью своего внутреннего я — вывернуть себя наизнанку, избавиться от мерзости бытия, исторгнуть самое себя… Хотелось исчезнуть.
* * *
Облезлый пятнистый щенок неожиданно выполз из чёрной дыры в нижней части здания и, помахивая свиным хвостиком, потрусил к Павлову. Глаза щенка щедро источали желтоватый гной, пасть была вымазана чем-то мокрым. Животное фиглярствовало, припадая на заднюю левую лапку. Зрачки пса блестели фальшивой преданностью хорошо выпившей и закусившей за счёт клиента проститутки.
Павлов, нахмурившись ещё более обычного, нащупал было в глубоком кармане пальто рукоятку тонкой стамески, но, вдруг передумав, высоко занёс ногу в ботинке и резко опустил её на голову щенка, в которой всё сразу затрещало и забулькало.
Стараясь не глядеть на судорожно бьющуюся, ускользающую из-под подошвы жизнь, старик зажмурился и снова ударил. И снова. И снова. На четвёртый раз нога его увязла в чём-то мягком и жирном. С отвращением, Павлов дёрнулся и потрусил по переулку, то и дело шаркая ступней, стараясь избавиться от назойливого липкого тепла, что обволакивало его.
Остановившись подле троллейбусной остановки, Павлов неопределённо махнул головой, и посмотрел вниз. Вся его левая нога до колена была вымазана в багряно-густом месиве.
Взвизгнув от отвращения, профессор пошёл было вперед, но тотчас же остановился...