Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Шимун Врочек родился 01.11.1976 на Урале, в городе Кунгур, вырос в Нижневартовске.
Закончив Университет нефти и газа имени Губкина, начал учебу в аспирантуре, но в 2003-м году поступил в ГИТИС на курс Александра Пороховщикова.
Отучился год («Писать вообще не мог, похоже, в писательстве используются те же мышцы, что и в актерском мастерстве») и поступил в Щукинское училище на режиссуру драматического театра (курс Леонида Хейфеца) («Вот это было счастье»).
В 2005-м, после рождения дочери, с режиссуры ушел («Возможно, не навсегда, не загадываю»).
Говорит: «Сейчас моя профессия — писатель».
Живет в Москве.
Настоящее имя скрывает. Псевдоним Шимун Врочек (по-русски — Семен Жуков) взял в честь героя фильма, в котором один друг предает другого ради высшей цели («Там была мощная моральная дилемма. Меня пробрало»). Любит ставить героев в подобные ситуации.
отрывок из произведения:
... — Почти поступил на дневную режиссуру в ГИТИС, к Леониду Ефимовичу Хейфецу. Помню, как говорил о Сирано де Бержераке, а в глазах стояли слезы. Стриженный налысо, в синей рубахе с закатанными рукавами. За десять минут до этого меня размазали по полу. Опытный режиссер нащупает твои болевые точки очень быстро. А там были суперпрофи. Следующие девять минут я наживую лепил себя заново. Слепил. А потом говорил о Бержераке, который сначала бьет, а потом разбирается. Я показывал: кулаком — н-на! Но он еще поэт... А потом я прошел на конкурс. Меня поздравляли. Я уже считал себя студентом. А потом меня размазали по полу второй раз. На экзамене по актерскому мастерству. Чистая формальность, да? Из ГИТИСа я вышел мертвый. Вместо лица — гипсовая маска. Я рассыпался на ходу. И опять пришлось собирать себя заново. Брать мастерок и намазывать раствор на битые кирпичи. Заняло это три месяца. Даже поступив на режиссерский факультет Щуки и закончив сессию, я все еще не был целым. А стал целым, когда...
— понял, что люблю одну, определенную женщину. Понял, что другие мне не нужны. И понял, что обычное мужское «хочу вон ту» останется при мне навсегда. Но это уже ничего не значит. Когда на тебя наступают мамонты, танк «тигр» и полчища киборгов Атиллы — а раствор плохой, стены кривые и четвертая башня недостроена, и, мать вашу за ногу... где же подмога?! Нет подмоги. И вдруг слышишь женский голос. И видишь тонкую фигурку на балконе, обвитом плющом. И понимаешь, что сдаваться нельзя. Подмоги не будет, но есть она — принцесса твоего разрушенного замка. А ты — ее верный, хоть и разрушенный, замок. И тогда кривые стены держат удар, словно цельный гранит. И деревянные ворота с почерневшими створками хватаются за таран, как живые руки. И сдавленно рычит танк «тигр», на который рухнула четвертая башня... Тогда мамонты, киборги Атиллы, и все в мире танки могут идти лесом.
Потому что эта принцесса — моя жена, а ее верный, хоть и разрушенный, замок.
— поступил на заочную режиссуру Щуки. К тому же самому Хейфецу. На коллоквиуме говорил с ним за жизнь. «Какое событие вызывает у вас наибольшую боль?» Надо бы понять. Это важно. Важнейшее качество режиссера — восприятие. Когда чужую боль — как свою собственную. Впрочем, об этом я узнал позже. А у меня перед глазами: трое мужчин несут младенцев. На заднем плане — школа. И дети — без воды. И ощущение чего-то громадного, неподъемного, которое надо повернуть, чтобы осмыслить или хотя бы окинуть взглядом. Физическое ощущение беды. Гулкое такое. Громоздкое, как огромный лист жести, который и уронить нельзя и перехватить поудобней не получается. Лист срывается и углом — по горлу.
Я и сказать-то ничего не смог. Пару слов выдавил. А Хейфец — понял...