Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
...Какой у Сирано голос? Усталый, низкий, с хрипотцой (вернее, даже с рокотом). Но тембр яркий, черное с желтым. «С солнцем в крови рождены!» Как он читает «Это гвардейцы гасконцы / Карбона Кастель Жалу»? Только что состоялся разговор с Роксаной. От сумасшедшей надежды — в самую глухую пропасть. Больно. Ему, наверное, и говорить-то трудно. А тут — люди. И все чего-то хотят. И не видят, в каком Сирано состоянии. Они, наверное, для него полупрозрачные. И не должны увидеть. Поэтому — собраться. Стиснуть себя в кулаке. И отвечать нужно так, чтобы видели — вот он, наш Сирано. Не обидеть. Ведь вокруг — друзья. Гасконцы. В такой момент друзья хуже любых врагов. А изнутри вой рвется. Недаром Сирано отвечает односложно. Контролирует голос, чтобы не дай бог, не прорвалось. Ровно так отвечает, и даже слегка улыбается, наверное. И смешливые морщинки вокруг глаз собираются, а в глазах... Боль там. Словно выгорает изнутри что-то. «Не может быть» там. Словно сказанное Роксаной — это нечто огромное и угловатое, которое нужно как-то развернуть, чтобы осмыслить. А оно — ну никак! Пытаешься, а оно тебя углом — и под горло. И плывет всё перед глазами. И хочется завыть. Рыдание подступает к горлу — и ни туда, ни сюда... Держаться. Отвечать. Улыбаться. Сирано держит себя в руках. И единственный раз, в ответ на вопрос ле Бре, у него прорывается «Молчи!». Как вспышка. И снова — самоконтроль.
Жуткий все-таки человек Сирано...
И тут в кондитерскую Рагно заваливается толпа народа. Ведь Сирано стал героем. Битва у Нельской башни. Один против ста — это ж надо! И все наперебой спешат поздравить, предложить дружбу, расшаркаться... Некоторые даже искренне.
Да пошли вы!
У Нельской башни — это ведь тоже было ради нее.
Одно хорошо — это уже не свои. Это чужие, которых можно и обидеть. Превратить часть своей боли — в их боль.
И тут Сирано начинает бить, ослабляя страшное давление, которое внутри. Сначала легонько, осторожно, потом все резче и злее... Вчера к Нельской башне он не шел — летел. Вдохновленный, влюбленный, светящийся. А сейчас — страшная усталость. Сирано вдруг как-то сразу, в один момент — устал. Все вокруг — серое. Тоска. И единственное спасение от нее...
Бей!
И он бьет. Благо теперь можно. Друзья-гасконцы за спиной, а впереди — одни враги. Которые разлетаются как кегли. Слова — любимое оружие Сирано. Но сейчас он действует ими как дубиной. Без особого изящества. Откровенно грубит маркизу: «А мы уже на ты. Паслись мы, что ли, вместе?». Сирано ведет себя так, что даже ле Бре, привыкший к выходкам друга, изумленно спрашивает: «Да в чем его вина?», имея в виду ответ Сирано второму маркизу. Бедняга всего-навсего хотел представить героя дня «одной прелестной даме»... Даме? И это после того, как Роксана... Бей!
...Какой у Сирано голос? Усталый, низкий, с хрипотцой (вернее, даже с рокотом). Но тембр яркий, черное с желтым. «С солнцем в крови рождены!» Как он читает «Это гвардейцы гасконцы / Карбона Кастель Жалу»? Только что состоялся разговор с Роксаной. От сумасшедшей надежды — в самую глухую пропасть. Больно. Ему, наверное, и говорить-то трудно. А тут — люди. И все чего-то хотят. И не видят, в каком Сирано состоянии. Они, наверное, для него полупрозрачные. И не должны увидеть. Поэтому — собраться. Стиснуть себя в кулаке. И отвечать нужно так, чтобы видели — вот он, наш Сирано. Не обидеть. Ведь вокруг — друзья. Гасконцы. В такой момент друзья хуже любых врагов. А изнутри вой рвется. Недаром Сирано отвечает односложно. Контролирует голос, чтобы не дай бог, не прорвалось. Ровно так отвечает, и даже слегка улыбается, наверное. И смешливые морщинки вокруг глаз собираются, а в глазах... Боль там. Словно выгорает изнутри что-то. «Не может быть» там. Словно сказанное Роксаной — это нечто огромное и угловатое, которое нужно как-то развернуть, чтобы осмыслить. А оно — ну никак! Пытаешься, а оно тебя углом — и под горло. И плывет всё перед глазами. И хочется завыть. Рыдание подступает к горлу — и ни туда, ни сюда... Держаться. Отвечать. Улыбаться. Сирано держит себя в руках. И единственный раз, в ответ на вопрос ле Бре, у него прорывается «Молчи!». Как вспышка. И снова — самоконтроль.
