Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
История о Чудовище мертвого города Каоле по замыслу претворяет события «Пути к Сухому Морю», но написана гораздо позже. По тексту это заметно. Но динамичный и короткий (как планировалось) рассказ сильно утяжелило свойственное мне многословие. Когда-нибудь я сокращу его и получится гораздо лучше.
отрывок из произведения:
...Ветер особо противно завыл и, ухватившись за края тяжелого, подбитого мехом плаща, сильно дернул, норовя стащить всадника с седла. Ничего не вышло. Всадник был высок и массивен, как каменная глыба. Он лишь на секунду отпустил поводья и поднял руку к груди, чтобы поправить завязки плаща, проходящие через фистулу. Толстые полы на короткое время разошлись, открыв рукояти двух длинных кинжалов, или даже коротких мечей, симметрично свисавших с пояса.
— Хогон! — ругнулся позади него другой всадник — тоже высокий, но не такой крепкий и плотный, как первый. — Слушай, Перепелятник, я передумал! Ну его демонам в задницу, твое Сокровище! Я уже чувствую запах смерти, исходящий от развалин. Каргах, этот черножопый сукин сын, сидит там на камнях и только и ждет, чтобы мы приблизились. Он схватит наши души и потащит в Когти Дерущего, посмеиваясь над двумя идиотами, протащившимися две сотни лиг, чтобы сломать шею в мертвом городе!!
Названный Перепелятником медленно, с ленцой обернулся. На обветренном лице с жесткими, тяжело вылепленными чертами, играла ухмылка тигра-людоеда.
— Никак штаны намочил, приятель? То ли еще будет, когда мы въедем в город, чтобы задать всем его покойникам перцу!
— Не-ет. — второй всадник резко замотал головой. — Я еще раз взвесил все за и против. Оно того не стоит! Даже с тобой, каких бы там подвигов тебе не приписывали. Ну его!... Я поворачиваю.
— Да ну?... — еще неприятнее ухмыльнулся Перепелятник.
— Ты не заставишь меня... — голос второго всадника слегка дрогнул. — Я поворачиваю. Да! и сейчас же! Мне шкура еще дорога. Шут меня дернул вообще подрядится на это мероприятие!
Он натянул поводья, и лошадь послушно развернулась.
— Постой. — негромкий окрик Перепелятника прозвучал хлестко, как удар плетью.
Всадник против воли дернулся и втянул голову в плечи, будто его и в самом деле вытянули поперек спины.
— Ты что-то забыл, дружище.
Улыбка не сходила с лица Перепелятника, но руки вдруг оказались в опасной близости от рукоятей мечей. Его спутник напрягся, физически ощущая угрозу, исходящую от крупной, мощно скроенной фигуры. Перепелятника стоило бояться. К тому же вообще трудно чувствовать себя спокойно в компании раздраженного наемного убийцы.
— К-какую к-карту? — у второго всадника внезапно возникли трудности с произношением слов.
Губы Перепелятника вытянулись в ровную полосу.
— Еще раз переспросишь, и я перережу тебе глотку. — буднично пообещал он.
— У меня нет никакой к-карты! К-клянусь всеми добродетелями Аэтэль!
— Хогон! — скривился Перепелятник. — Ты думаешь, я поверю, что, раз заглянув в карту этой сучки Черной и ее сумасшедшей компании, ты запомнил все в мельчайших подробностях, и помнишь до сих пор?!
— Ты же знаешь мою память. — всадник тоскливо соизмерил расстояние между собой и Перепелятником и пришел к печальному выводу: слишком близко. — Она же у меня того... слово-то, какое... фемен... фебон... фебоменальная, короче. Меня же не зря называют Лотуб-Запоминала. Если я что-то видел раз...
— Если ты не заткнешься и не отдашь мне карту, тебя будут звать Лотуб-Покойник. В голове твоей больше дыр, чем в карманах у нищего. Ничего в ней долго не держится. Я уверен... даже нет, я знаю, что, заглянув за плечо Черной, ты добежал до ближайшей каморки, забился в нее и нацарапал карту этого хогонова города. Давай ее сюда.
— Перепелятник...
— Карту. — два одинаковых клинка с шипением вылетели из ножен и хлестнули по воздуху.
Лотубу они показались очень большими и острыми.
— Хогон меня дери! — взвыл Запоминала. — На! На! Будь ты проклят, ублюдок! На, подавись! Но ОНО все равно не отдаст тебе Сокровище! Ты сдохнешь в Каоле! И, поверь, я не буду об этом жалеть!
Он выхватил из складок плаща сверток грубой толстой бумаги, явно изготовленной гномами (всем известно, что гномы все делают хорошо, кроме бумаги) и швырнул в лицо убийце.
— Вот! На! ОНО сожрет тебя, а я посмеюсь!
Перепелятник ловко поймал карту и, мельком ознакомившись с ней, сунул за пояс. Улыбка исчезла с лица, и его массивные черты вдруг заострились, будто лезвие топора, по которому прошлись оселком. Отпечаток профессии всегда накладывается на человека. Запоминала — аферист, ловкий в азартных играх и обращении с кривым ножом — вдруг вспомнил, как легко пускает в ход свои мечи-кнаты его спутник. Перепелятнику случалось резать глотки за куда меньшие оскорбления. У него вдруг разом пропало желание сыпать проклятьями. Этого берсерка лучше костерить за глаза. Так оно безопаснее...
...Ветер особо противно завыл и, ухватившись за края тяжелого, подбитого мехом плаща, сильно дернул, норовя стащить всадника с седла. Ничего не вышло. Всадник был высок и массивен, как каменная глыба. Он лишь на секунду отпустил поводья и поднял руку к груди, чтобы поправить завязки плаща, проходящие через фистулу. Толстые полы на короткое время разошлись, открыв рукояти двух длинных кинжалов, или даже коротких мечей, симметрично свисавших с пояса.
