Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Алексей Иванович Пантелеев (Л.Пантелеев) принадлежит к тому поколению, которое называют «воспитанниками революции». Родился он в 1908 году в Петербурге. Во время гражданской войны при переезде семьи из города в город мальчик отбился от своих и стал беспризорником. Именно поэтому так много рассказов Л.Пантелеева посвящены жителям городских трущоб — беспризорникам. Главное свое внимание Пантелеев отдает детям и пишет о них вдумчиво и с любовью. И еще одно отличает произведения Л.Пантелеева — юмор.
отрывок из произведения:
...Утром, когда в ожидании автобуса мы собирались у подъезда гостиницы, пришел Турундис и сказал:
— Товарищи, сегодня вечером нас приглашают в театр! Желающих поехать прошу ровно в восемнадцать ноль-ноль быть в холле гостиницы.
— А что за театр?
— Экспериментальный. Самый известный в Швейцарии после театра Дюрренматта.
— А какая пьеса?
— Какая пьеса — не знаю. Знаю только, что автор — бывший маляр.
Поехать захотели все, кроме Ястребовых. Ястребов обиженно заявил, что они не поедут, потому что он «догадывается, какие это эксперименты».
— Наверно, что-нибудь вроде Мейерхольда.
Остальных опасность увидеть что-нибудь вроде Мейерхольда не испугала.
До обеда мы успели побывать в кантональной ратуше, осмотрели кафедральный собор, где прелестные витражи в стрельчатых алтарных окнах делал Марк Шагал, проехались в автобусе по городу... А сразу после обеда наши дамы стали готовиться к театру. Конечно, у каждой в чемодане было еще в Питере припасено что-нибудь нарядное, «выходное», однако до сих пор ничего такого не требовалось — не было ни приемов, ни каких-нибудь торжественных встреч. До сих пор мы вели скромную трудовую жизнь туриста, покидая наш маленький голубой автобус только для того, чтобы зайти в музей, собор или подняться на остатки руин какого-нибудь древнеримского амфитеатра. Обедали мы или у себя в отеле, или в дешевых кантинах, ужинали тоже на рысях, где же тут было наряжаться! Кажется, одна только мадам Ястребова иногда выходила к обеду в широченных красных штанах или в клетчатом пончо, вывезенном ею некогда из Южной Америки. Остальные одевались так, как одеваются обычно дома. И вдруг — театр. Тут уж не только можно, но и нужно было приодеться, надушиться, привести в порядок волосы и ногти...
Около шести часов вечера мы с Чимковскими спустились в вестибюль. Урс уже сидел в неудобном кресле возле конторки портье и читал книгу. Увидев нас, он вежливо поднялся, и на его лице я вдруг прочел что-то вроде легкого испуга или смущения. Что его смутило? Элико или жена Чимковского как-нибудь не так нарядились, нарушили этикет? Или, может быть, мужчинам тоже надо облачаться как-нибудь по-особому — может быть, требовался смокинг? Да, но ведь сам Урс был одет в свой обычный простенький костюм...
...Утром, когда в ожидании автобуса мы собирались у подъезда гостиницы, пришел Турундис и сказал:
