Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Гордое и сильное племя, в котором женщины воевали, так как умели убивать без злобы, а мужчины занимались ремеслами, было уничтожено имперскими войсками. Маленьких детей продали в рабство. Девочка видела, как погибли ее родные, никогда не встретила она никого из уцелевших детей. Она знала, что ее племя больше не существует. И никто в целом свете больше не будет убивать без злобы. Даже она...
отрывок из произведения:
...Когда боги создали нас, моссионов, они определили: женщинам – война, а мужчинам – ремесла. Потому что мужчины трудятся без натуги, а женщины убивают без жестокости. И создали нас боги, безусловно, первыми из всех людей, потому что такой обычай – древнейший из всех существующих. Раньше, говорят, все так жили, но потом другие народы утратили благость, и только мы установили верность божественным установлениям. И это были правильные установления. Когда мой отец сказал, что у всех полно золота, и оно потеряло цену, он конечно имел в виду лишь моссионов. Мы были богаче всех прочих племен Степи. Нам не нужно было перегонять стада прокормления ради, и мы жили оседло. Единственное племя, пренебрегающее кочевкой. Мы знали, что в самый голодный год нас прокормят либо мечи наших женщин, либо молоты и плуги наших мужчин. Они умели возделывать землю так, что та по многу лет не истощалась, а по металлу работали так, что к нам приезжали купцы из белостенных городов на Побережье и даже из-за моря. И купцы могли приобрести все, что желали. Кроме оружия, конечно.
Все другие племена ненавидели нас и стерли языки в проклятьях. Они говорили, что мы – чужие, не настоящие степняки, и это отчасти было правдой, так как селились мы в предгорьях. И еще они называли нас « рабы женщин», и это была грязная ложь, потому что никто в нашем племени не был рабом, ни мужчины, ни женщины.
Раньше, когда оно еще было, наше племя.
Еще, наверное, до того, как наши младенцы выбирались из колыбелей, они узнавали, что другие племена – есть вражеские племена, что они будут воевать и чинить нам всяческие подлости. Но никто – даже самые опытные старики и самые мудрые старухи не могли предположить, что враги, как бы низки и подлы они ни были, в своем падении опустятся до того, чтобы призвать на помощь Империю… В то время я не знала об Империи ничего. Даже того, что она существует. В Империи сочли бы это первейшим признаком варварства, но до чего же прекрасно – не знать о существовании Империи. Старшие, я думаю, знали – слышали от тех же торговцев. Но я не разговаривала с торговцами. И не знала я, что имперцы полагают, что весь мир принадлежит им по праву рождения, и всякий, не понимающий этого – дикарь и варвар. И что Империя вечно выползает из своих пределов, как опара из горшка.
И белостенные города на Побережье, чьи жители были торговцами, а не воинами, давно сдались без боя, и стали форпостами Империи. Люди, командовавшие тамошними гарнизонами, воевали не так, как степные вожди – набегами и налетами. Они были обстоятельны и не спешили. Ибо верили – если они куда-то придут, то придут навсегда. Они смотрели на север и на восток. Ждали. И дождались.
Я не знаю, как все это произошло. Хотя теперь, многое повидав, могла бы представить. Но запрещаю себе. Достаточно одного – я не видела, как умерла моя мать. Зато видела, как погибли отец, брат и его жена – она была на седьмом месяце и потому не ушла в бой с другими женщинами. Сначала имперцы бросили в бой тех, кто их призвал – федератов, так они стали называться. А когда приступ был отбит, пошли в бой сами. В правильном прядке. И подогнали стенобитные машины.
Впоследствии, выучив имперский язык, я обнаружила, что стенобитная машина в нем обозначается тем же словом, что и «мучение». Или «пытка».
Tormenta.
Когда все было кончено, победители долго сварились между собой о том, что делать с пленными. Федераты настаивали, чтобы вырезали всех – «вы мол, вернетесь в города, а нам здесь жить». Имперцы требовали своей доли в живой добыче. Странно, казалось бы, они столько получили в золоте, что ничтожное число пленников не должно было их волновать. Но жадность имперцев никогда нельзя насытить – тогда я впервые узнала об этом, Сошлись на том, что убьют всех, чья голова выше тележной оси – был в Степи такой обычай, не стоит все сваливать на имперцев. И конечно, речи не было о том, чтобы тащить за собой младенцев. Остальных решено было продать подальше от Степи.
Мне повезло – для своих лет я была маленького роста. Или не повезло – как посмотреть.
Мальчиков осталось в живых больше, чем девочек – девочки быстрее растут. Но никого из них – ни мальчиков, ни девочек, если они стали мужчинами и женщинами, впоследствии я не встречала. И уже в тот день, когда нас уводили от пепелища, я знала, что наше племя навсегда исчезло из мира. А значит, никто в этом мире отныне не будет убивать без жестокости.
...Когда боги создали нас, моссионов, они определили: женщинам – война, а мужчинам – ремесла. Потому что мужчины трудятся без натуги, а женщины убивают без жестокости. И создали нас боги, безусловно, первыми из всех людей, потому что такой обычай – древнейший из всех существующих. Раньше, говорят, все так жили, но потом другие народы утратили благость, и только мы установили верность божественным установлениям. И это были правильные установления. Когда мой отец сказал, что у всех полно золота, и оно потеряло цену, он конечно имел в виду лишь моссионов. Мы были богаче всех прочих племен Степи. Нам не нужно было перегонять стада прокормления ради, и мы жили оседло. Единственное племя, пренебрегающее кочевкой. Мы знали, что в самый голодный год нас прокормят либо мечи наших женщин, либо молоты и плуги наших мужчин. Они умели возделывать землю так, что та по многу лет не истощалась, а по металлу работали так, что к нам приезжали купцы из белостенных городов на Побережье и даже из-за моря. И купцы могли приобрести все, что желали. Кроме оружия, конечно.
