Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Родился в 1961 г. в Чебоксарах. С 1967 г. живу в Новочебоксарске. В 1978 г. закончил среднюю школу (с золотой медалью). В 1983 г. закончил электротехнический факультет Чувашского госуниверситета (диплом с отличием). В 1983-96 гг. служил в ВВС и ПВО на технических и политических должностях на Дальнем Востоке и на Украине. Уволен в запас в звании гвардии капитана, в запасе получил очередное воинское звание (майор).
С 1997 г. работаю на ОАО «Химпром», зам.начальника отдела внешнеэкономической деятельности. В качестве внештатного корреспондента сотрудничаю с городской газетой «Грани» (несколько сот публикаций с 1998 г., диплом горадминистрации). Участник телеигр «Своя игра» (эфир 2000-01) и «Слабое звено» (эфир 2003). Призер конкурсов радиопередачи «Грамотей» на «Маяке». Автор и соавтор нескольких футбольных справочников, изданных в Самаре.
отрывок из произведения:
...В семейном детском доме Домрачевых я ожидал увидеть кавардак — как в мультиках про многодетную обезьяну. Однако, будь я представителем органа попечительства, пустил бы слезу умиления от весьма идиллической картины. Три девочки помогали на кухне Глафире Степановне, молчаливой худосочной женщине с болезненным бледным лицом. Не удивительно, что она бесплодна. Трое мальчишек убирались на обоих этажах. В детской играли четверо малышей. У окна девочка лет двенадцати рисовала портрет одного из них. Почти с профессиональным интересом полистал ее работы. Талант! Юная художница с тревогой смотрела на меня, пока не положил альбом на столик рядом с шахматами. И тут же я перестал для нее существовать.
Я почувствовал уважение к Семену Ивановичу. А то поначалу насторожили аккуратно расчесанные седые бакенбарды на физиономии типичного работяги. Хозяин, закончив «экскурсию» по дому, собрал воспитанников в детской и вышел, шепнув мне: «Машу не расспрашивайте. Сложный ребенок, вроде Коли».
Поначалу дети стеснялись, но потом, посмеявшись над моими шуточками, затараторили наперебой:
— Колька путешествовать убежал!
— Дура, он в школу Карпова поехать собирался!
— Сам дурак! Он спрятался от к дяди Дениса!
— Я тоже к дяде Денису не поеду! А то на кладбище отвезут, как Славика. Колька, наверно, уже умер. И Машка скоро умрет!
— А Славика когда похоронили? — поинтересовался я, заметив, что Маша никак не отреагировала на мрачный прогноз о своей грядущей участи.
Дети дружно замолчали и потупили глаза. Никто позавчера не заметил, когда Коля оторвался от шахмат и ушел из дома. Раздал детворе сладости, и через мгновение всех как ветром сдуло.
Лишь Маша не двинулась с места. А ведь она с Колей рядом сидела: его шахматный этюд не тронут... Попробовал расспросить девочку — будто и не слышит. Бедные учителя! Зато мой портрет уже готов — не отличишь. Одобрил:
— Молодец, Маша! Я бы так не смог. Давай сравним наши стили.
За две-три минуты набросал ее портрет. Девочка удостоила меня заинтересованным взглядом, наморщила лоб, что-то вспоминая, и я услышал тихий голос:
— Не обратила на Кольку внимания...
Но через миг ее лицо просветлело:
— Ой, я позавчера виды из окна рисовала.
Она распахнула дверцу шкафа, выдернула один альбом из толстой стопки и принялась его лихорадочно перелистывать.
— Вот!
Я внимательно рассмотрел картинку. На другой стороне улицы, наполовину закрытая проходящей фурой, стояла забрызганная весенней грязью «тойота». Около нее Коля в коричневой куртке и мужик в сером плаще — спиной.
— Дядя Денис! — уверенно заявила Маша.
Я сфотографировал рисунок и отправился в кабинет хозяина...
...В семейном детском доме Домрачевых я ожидал увидеть кавардак — как в мультиках про многодетную обезьяну. Однако, будь я представителем органа попечительства, пустил бы слезу умиления от весьма идиллической картины. Три девочки помогали на кухне Глафире Степановне, молчаливой худосочной женщине с болезненным бледным лицом. Не удивительно, что она бесплодна. Трое мальчишек убирались на обоих этажах. В детской играли четверо малышей. У окна девочка лет двенадцати рисовала портрет одного из них. Почти с профессиональным интересом полистал ее работы. Талант! Юная художница с тревогой смотрела на меня, пока не положил альбом на столик рядом с шахматами. И тут же я перестал для нее существовать.
