Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Главная отличительная особенность текстов писательницы – это разговор об отношениях человека со временем и пространством. В лучших текстах – не просто со временем, но с вечностью.
Герои рассказов перемещаются во времени, прорываются в четвертое измерение, создают биороботов. Но, несмотря на эти знакомые приемы, фантастика ее глубоко психологическая. О живом, нормальном человеке. Горя желанием проникнуть в его сущность, Любовь Романчук пробует и традиционный жанр рассказа, и даже сюрреализм.
отрывок из произведения:
... «Все вокруг уже посерело, растворяясь в опускающихся сумерках, и лишь на Пик-ай ночь надвинулась сразу, размазав, срезав его очертания. Он стоял весь черный — главенствующий над окружающим пейзажем исполин — и только одна ярко-розовая полоса на его гребне долго не уступала надвигающему мраку, а гасла медленно, неохотно.
На скорую руку собрав ужин, молча, в темноте жевали бутерброды с какой-то рыбой.
— Зловещая горка, — наконец произнесла Елена, передергивая атлетическими плечами. — Похожая на чью-то голову. Вон нос, — ткнула она в темноту пальцем, — а вон рот раскрытый, как будто от ужаса.
— От ужаса, что нас видит, — пошутил Митяй.
— А по склонам его Черный Альпинист ходит, — добавила Раечка и сникла.
Поднялась луна, залив окрестности преломленным слабым сиянием, придавшим миру какую-то нереальность, искусственность и призрачность. Проглядывая сквозь густые ветви растений, внизу слабо засеребрилось море, кажущееся теперь ближе, чем было на самом деле. Все стало иным, все изменилось: и расстояния, и очертания, сам Пик стал будто выше и в то же время более плоским, безобъемным.
Молчание было нарушено Таниной.
— Он похож не на голову Черного Альпиниста, — неожиданно деловито уточнила она, разрушая романтическое настроение, — а на голову погибшего в прошлом году Вячева.
— Он что, был таким страшным? — наивно спросила Раечка.
— Нет, он стал таким, когда разбился.
— А случилось это как раз накануне его свадьбы и даже именно из-за нее, — добавила Лена и, сняв очки, крутанула ими над головой. Мол, если уж человек одну дурость готовится совершить, так жди и другой.
— Как из-за нее? Почему? — не приняла логики Рая.
— А так, что в качестве свадебного подарка загорелось ему сложить на своей Башне тур и оставить в нем непременно имя невесты, на память, увековечить то есть чтобы..
— Кого? Невесту? — не понял Гоша.
— Свою дурость, — пояснила ему Танина.
— ... и это было его последним восхождением, — довздыхала Лена. — Тора из Терскола рассказывал: зрелище было жуткое. Нет, Жора, ты меня извини, но на это страшилище, я чувствую, я завтра и на два метра не поднимусь, — подытожила напоследок она.
— А я тебя и не буду заставлять здесь взбираться. Поднимемся выше, обойдем горку с другой стороны, а оттуда она втрое ниже и гораздо покатистей. Почти домашняя, уютная такая, — обрадовавшись случаю, сел на конька Жора. — А с этой стороны можешь и не ужасаться, вначале там отрицаловка сплошная, да и порода более разрушенная, выкрошенная, а самый верхний участок — вообще гладкий монолит. Считается непроходимым.
— А на самом деле? — прижал Гоша Бургаевский.
— Гоша, говорю, как есть, — Жора приложил правую руку к левой стороне груди и, успокоясь от размеренности и разреженности своего сердцебиения, пояснил: — По нему можно, полагаясь на свои силы, лишь бежать, пока не сорвешься, а зацепиться — извини. В позапрошлом году мы тот камушек даже опробовали. Поэтому по опыту говорю.
— А не врешь?
— Ты что? Борькин брат здесь как раз службу проходил, договорились честь по чести, пригнал он, значит, вертолет, чтоб Борьку на вершину высадить (иначе-то на нее не взобраться). Скинул на нее братка со всеми мотками и отчалил. Полдня он там просидел, это факт, ветрище, говорит, от винта. А так — ничего. Организовал оттуда верхнюю страховку, и устроили мы те самые соревнования по пробежке. Между прочим, лучшие люди тогда собрались, так получилось, от наших Венька Завыйборода был и я — все одно никто не добежал. С полпути висли. Еще и к монолиту не мед было добраться, даже с перилами. В общем, тем и кончилось. Борька потом тем же макаром веревки поснимал, и — на вертолет.
— Выходит, он единственный, кто на вершине той побывал. Пусть и с вертолета, — подытожил Митька...
... «Все вокруг уже посерело, растворяясь в опускающихся сумерках, и лишь на Пик-ай ночь надвинулась сразу, размазав, срезав его очертания. Он стоял весь черный — главенствующий над окружающим пейзажем исполин — и только одна ярко-розовая полоса на его гребне долго не уступала надвигающему мраку, а гасла медленно, неохотно.
