Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Сатира Салтыкова-Щедрина узнаваема и актуальна по сей день. Произведения М. Е. Салтыкова-Щедрина (1826 — 1889) стали заметными явлениями в русской литературе второй половины XIX века. Ярко и контрастно в них отображена российская действительность прошлого столетия.
отрывок из произведения:
...Город Срывный (Крутогорской губернии) расположен весьма красиво. Стоит он на высоком и обрывистом берегу судоходной реки и вдоль и поперек перерезан холмами, оврагами и суходолами. Особливо весною вид с крутого берега рек и очень живописен. Вода разливается верст на десять, потопляя и луга, и тальниковый кустарник, растущий на противоположном низменном берегу; холодно и негостеприимно смотрит эта огромная масса вод, принимая в быстром и грозном своем беге всевозможные оттенки цветов от мутно-желтого и темно-стального до светло-бирюзового, местами переходящего в прозрачно-изумрудный или рубиновый; вдали виднеются два-три села с их белыми церквами и черными группами крестьянских изб; в ясные же и солнечные дни вся окрестность выступает до такой степени отчетливо, что верст на сорок кругом представляется взору со всеми своими подробностями и очертаниями; здесь чернеет поле, местами еще не вполне освободившееся от зимнего своего покрова, рядом с ним начинает уже пробиваться молодая травка на степном лугу, там покажется небольшой лесок, бедный и как бы заморенный остаток прежде бывшего и с каждым днем исчезающего лесного богатства, за ним блеснет в глаза стальная полоса старицы или просто оврага, который летом сух и печален, а весною до краев наполняется водой, и, наконец, далее, на заднем плане, пейзаж обрамливается обычною синею полосою леса, того неисходного леса, который, по уверениям туземцев, тянется отсюда вплоть до ледовитого моря.
По реке снуют взад и вперед лесные плоты, плоскодонные расшивы, скорее похожие на огромные лубочные коробки, нежели на судна, барки, с протянутою от мачты бечевою, и медленно, но самодовольно проползает между ними единственная в своем роде, огромная и неуклюжая коноводная машина. В последнее время начали изредка пробегать даже пароходы, на огромное пространство вспенивая и возмущая воду, распугивая шумом колес робкое царство подводных обитателей и наводя своим свистом уныние на всю окрестность, которой тихий сон еще не был доселе нарушаем торжествующими кликами новейшей промышленной вакханалии.
Но пароходы еще редкость в этом краю, и местным жителям еще не надоело собираться толпами на берегу всякий раз, как в народе пронесется весть об имеющем прибыть «чертовом судне»; однако в воздухе уже носятся миазмы будущих акционерных компаний, этих чужеядных учреждений, которые равнодушно покорят себе местного человека, чтоб утучнить его потом тела разбогатевших целовальников и их развратных любовниц.
На берегу тоже кипит жизнь и деятельность. Бечевник усеян бурлаками и их тощими лошаденками; вид первых, а равно однообразные и унылые крики, которыми они понуждают как друг друга, так и лошадей, наводит тоску на сердце постороннего наблюдателя; это какой-то вымученный, надорванный крик, вырывающийся из груди с мучительным и почти злобным усилием, как вздох, вылетающий из груди человека, которого глубоко оскорбили и который между тем не находит в ту минуту средств, чтобы отомстить за оскорбление и только вздыхает… но в этом вздохе уж чуется будущая трагедия...