Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Поэт Роман Солнцев родился в с. Кузкеево Мензелинского района ТАССР в 1939 г. Окончил физический факультет Казанского университета, работал в геологических партиях Сибири, физиком в Красноярске. Первая большая подборка стихов была напечатана в журнале «Юность» № 8 за 1962 г. Первый поэтический сборник вышел в 1964 г. в издательстве «Молодая гвардия». После Совещания молодых писателей Сибири в Чите в 1965 г. Роман Солнцев был принят в члены Союза советских писателей.
Сегодня Р. X. Солнцев — автор двух десятков книг стихов, прозы, пьес. Среди поэтических сборников наиболее известны «Вечные леса», «Скажи сегодня» (с предисловием В. Астафьева), «Волшебные годы». Из повестей — «День защиты хорошего человека», «Дважды по одному следу», «Иностранцы». По пьесам Солнцева ставились спектакли в театрах Москвы, Ленинграда и Красноярска, были сняты фильмы «Запомните меня такой» и «Торможение в небесах» (последняя работа получила Гран-при в Страсбурге).
Роман Солнцев — член Русского ПЕН-центра, главный редактор литературного журнала «День и ночь». Заслуженный работник культуры России, кавалер ордена «Знак Почета», лауреат премий Министерств культуры СССР и России в области драматургии.
Жил и работал в Красноярске.
отрывок из произведения:
...В дверь позвонили — это мне с мороза румяная тетя с сумкой принесла телеграмму.
— Спасибо!
Батя чудит? Снова требует вернуться в родные края, в деревню, учить детей в школе географии? Старшая сестра зовет в закрытый атомный город с романтическим названием Кедроград — обещает найти хорошую работу? Я ей как-то в письме намекнул, что у меня трудности...
«ВОСКРЕСЕНЬЕ ПРОЕЗДОМ ЦЕЛУЮ НИНА». Ого! Телеграмма была настолько неожиданной, что я аккуратно сложил ее пополам, прошел к столу, закурил и затем снова развернул — нет, точно, не приснилось.
Смысл текста, конечно, сразу дошел до меня, но я делал вид, что ничего еще не ясно, может, вовсе и не мне предназначена строчка, состоящая вся из заглавных букв. Интересно, а если принести человеку весть, напечатанную маленькими буковками, — поверит? Наверное, нет. Даже если там про пожар, про смерть, про свадьбу. А заглавными — другое дело. ТАК СЕРЬЕЗНЕЙ. Можно, например, прислать заглавными буквами: «РАЗБИЛ ГРАНЕНЫЙ СТАКАН...» Впрочем, уже были знаменитые «ГРУЗИТЕ СЕЛЬДИ БОЧКАХ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ»...
Ну-ну, думал я. Значит, не забываем друг друга, в гости заглядываем, если по пути. Человеку кажется: он скрылся, оброс длинной бородой, спрятался за частокол пустых бутылок... можно и в психушке полежать (есть у меня приятель-врач) — норы у каждого свои... Но вот находят же! И вспоминается давнее. Срабатывает задавленный много лет назад асфальтовым катком будильник.
А ведь после того, что со мною произошло, мне бы лучше одному долго-долго пребывать в нетях...
Но, что же, приезжай, Нина. Сегодня воскресенье. Значит, сейчас вот и появишься, если рейс не отменили. В последние дни, я слышал, Москва из-за морозного тумана выпускала, но не принимала самолеты. А ты же поездом не поедешь, ты любишь, когда мимо бегут, как бараны, облака, любишь улыбки стюардов и блеск завернутых в целлофан вилок-ножичков. Тронешь —трещит!
Надо бы, что ли, убраться в квартире? Коричневая лакированная крышка приемника в пуху. Помыл полы. Потом окатился под ледяным душем (горячей воды опять нет), зачесал волосы так, эдак, надел шелковую, красного цвета сорочку, отпер дверь и лег на тахту в позе крайней задумчивости. Именно в эту минуту и лучше бы явиться гостье...
Она, конечно, с Кириллом. «Кирилл у Карла украл коралл.» А если одна? В уральскую стужу мне бы, лодырю, надо встретить ее в аэропорту...
Нерешительно поднялся. Нет, она с Кириллом. Мне писали: теперь они — неразлучная пара, как сульфиды и золото (это у нас, в геологии) или протон и электрон (так у них, в физике)...
Внизу — что это?.. дверь подъезда ухнула... и еще ухает... Ветер, ледяной хиус клокочет... Не вставая с лежанки, я мрачно усмехнулся. Так всегда я делал в ранней юности: картинно опершись на локоть, устремив взгляд за окно, и чтобы при этом на лицо легла тень значительности. Вот в такой момент пусть входит и видит острые скулы и горестные, глубокие глаза...
Ах, недавнему студенту простительно — ведь и взрослые люди играют в подобную многозначительность, ждут, когда их кто-нибудь застанет в картинной позе. И не часто дожидаются — лицо устает держать несвойственное выражение, к человеку возвращается обличие простолюдина... но вот тут-то и входит Она, прекрасная Незнакомка, о которой мечтал, может быть, всю жизнь. Но увы, увы!..
Что в данном случае могло бы меня извинить? Не о Нине я мечтал в свои двадцать пять с хвостиком, тоска, вызванная неразделенною (не раз деленною?) любовью, угнетала душу... А помимо этого мучило безверие: мы вышли из «Альма матер» на белый свет, когда в Кремле, как доминошные костяшки на столе, начали валиться друг за дружкой генеральные начальники... очень хотелось надеяться, что весь это бред вот-вот кончится, но он длился, как не помню какая симфония Гайдна с множеством торжественных финалов...
А тут еще беда, которая стряслась со мной и с моим лучшим другом. И теперь-то мне вовсе нечем хвастаться, и лучше бы осесть (олечься?) в уединении, безо всякой многозначительной тени на морде. Еще с год, а то и два-три. И лишь только потом, может быть, на что-то решиться — или в геологию вернуться, или попытаться найти другую дорогу в жизни...
...В дверь позвонили — это мне с мороза румяная тетя с сумкой принесла телеграмму.
