Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Дмитрий Тарабанов родился, учится и живет в Николаеве. Первый свой рассказ «Укус» написал в 13 лет, а первая журнальная публикация состоялась позже — в 16. Всего у автора вышло около двадцати текстов — в фантастических журналах и сборниках.
Дмитрий принимая участие в мастер-классах Ника Перумова и Александра Громова. В 2002-м Дмитрий удостоился премии «Восходящая звезда» на фестивале «Планета 8141 Nikolaev».
Дмитрий Тарабановпостоянный автор рубрик «Машина времени», «Книжный ряд» и «Видеодром» ежемесячного журнала «Мир фантастики».
отрывок из произведения:
...Утром Дона выволокли за шкирку из чулана и потащили на площадь. Женщины стояли с платками, лица их были красными от слез, а дети жались к подолам платьев, словно подражая матерям. Санитары неторопливо брели с носилками, накрытыми алыми от крови простынями, качали головой и почти безразлично озирались на Дона. Мальчик знал, что санитары не привыкли кого-либо винить. Другое дело — воины.
— Предатель. Дезертир, — рычал сквозь плотно стиснутые зубы воин Мариас, толкая Дона на постамент, стоящий на середине площади. — Из-за тебя, щенок, все жертвы!
Утро было туманным, и мряка оседала на коже и одеждах, пропитывая их сыростью. Камни площади были осклизлыми и блестящими. Перевязанные солдаты из возвратившегося с поражением отряда роняли капли крови на мостовую, и те расплывались розовыми пятнами в ложбинках между светло-серых камней. Мариас толкнул Дона к деревянному столбу, и завязал ему руки. Мальчик стоял, опустив голову. Дважды хлопнув в ладоши, воин привлек к себе внимание окружающих.
— Горожане! Бойцы и их жены! Правом, данным мне, я чиню военный суд. Дона По должен был отправиться по закону в поход в третий раз, — обращаясь к толпе громким, немного с хрипотцой, голосом, начал Мариас. — Как и прошлые два раза, он остался в городе. Десятерых мы отправили ночью на его поиски, а часом позже напала огромная стая хорошо натренированных паутинников. Мы доблестно сражались, но командир погиб одним из первых, и в жестоком кровопролитии мы потеряли восемьдесят человек. Если бы Дона По не поставил под угрозу отряд, половины жертв могло бы и не быть.
Люди на площади подошли ближе, внимая. Из соседних домов повысыпали люди. Все слушали военный суд.
— Наказание По может быть одно, — Мариас оглядел встревоженные лица горожан и соратников. — Смерть.
Женщины испугано воскликнули.
— Мариас! — крикнула толстая дева с первых рядов. — Разве мало смертей? Ты хочешь еще одну? Это бессмыслица! Только паутинники могут убивать без цели. Мы должны искать мирные пути... наказания. Не делай скоропостижных решений.
— Как по-другому я могу его наказать? Заставить копать картошку?
Дона По молчал наблюдал, как незнакомые ему люди решают его судьбу.
— Он должен доказать всем, что он мужчина, — тихо предложил старый воин с перевязаной головой.
— Он на это не способен. — Отмахнулся Мариас.
— Способен, — старый воин помолчал. Он большим усилием сдерживал разрывающую череп головную боль. — Если он отважится один пойти на Пост Гриба, и прождать там ночь, ожидая очередной атаки паутинников, и умереть, если ему суждено, то мы простим его. В обратном случае, его ждет смерть от руки человека. Такой мужчина не сможет оберегать свою женщину, а, значит, он не мужчина.
Толпа согласно загудела. Мариас не мог спорить со старым воякой. Дона По прикрыл глаза. Одному, без поддержки, ему предстояло отправиться на Пост Гриба. Или же умереть...
...Утром Дона выволокли за шкирку из чулана и потащили на площадь. Женщины стояли с платками, лица их были красными от слез, а дети жались к подолам платьев, словно подражая матерям. Санитары неторопливо брели с носилками, накрытыми алыми от крови простынями, качали головой и почти безразлично озирались на Дона. Мальчик знал, что санитары не привыкли кого-либо винить. Другое дело — воины.
