Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Светлана Сухомизская родилась в середине семидесятых. Сочинительством занялась раньше, чем научилась толком писать. Публиковалась в журанале «Золотой век», «Очень страшной газете», газете «Человек и право». В 1999 окончила филологический факультет МГУ им. Ломоносова.
отрывок из произведения:
...Воробьи с деловитым чириканьем прыгали по соседнему столику, склевывая с заваленного скомканными обертками пластикового подноса остатки чьего-то завтрака.
Вадим запил кусок гамбургера глотком кока-колы и опустил отяжелевшие за бессонную ночь веки. Жевать с закрытыми глазами было не очень-то здорово — вместе с визуальным рядом пропадала почему-то и большая часть вкусовых ощущений, но пересилить себя он уже не мог — эта ночь была слишком длинной. Незадолго до полуночи ему позвонил кремлевский чиновник, не раз в прошлом демонстрировавший ему свое бескорыстное дружеское расположение, и хриплым то ли от курения, то ли от простуды, то ли от стресса, а скорее всего от всего вместе голосом пригласил к себе — поговорить по душам. Вадим мгновенно сообразил, что из сгущавшихся последние две недели над чиновником туч грянула-таки наконец молния и утренние выпуски новостей принесут сообщение о его отставке. Было ясно, что Вадим нужен для прощального хлопка дверью, а зная чиновника, можно было предположить, что от этого хлопка задрожат стены и с потолка полетят куски побелки. Вадим связался с главным редактором своей газеты, получил отеческое благословение, запасся чистыми кассетами и батарейками для диктофона и, молясь про себя богу и всем святым, чтобы ничего не сорвалось, помчался на Ильинку.
Молитвы были услышаны. Чиновник говорил всю ночь, почти не закрывая рта (к концу исповеди его голос сел до сиплого шепота), в кабинете с роскошной мебелью, сверкающей полированным лаком, старомодными телефонными аппаратами в несколько рядов, массивными письменными принадлежностями из какого-то ценного камня и аляповато-безвкусными символами государственности, отнюдь не украшавшими собой все пригодные и непригодные для этого поверхности; в воющей и мигающей машине, с бешеной скоростью мчащейся в недоступные простым смертным подмосковные леса; на даче, в комнате, пропитанной запахами кожи, дорогого трубочного табака и какой-то неизъяснимо изысканной французской парфюмерии, возле громадного камина, в котором потрескивало полено величиной с человеческое туловище. Вадим слушал, задавал вопросы, за которые ему в другое время просто указали бы на дверь, и, сверкая глазами, выслушивал ответы, в каждом из которых была сенсация. Он понимал — такая удача бывает раз в жизни, да и то не у каждого, и десятки лет адской изматывающей работы — ничто перед этой мимолетной улыбкой случая.
Чиновник иссяк только, когда уже совсем рассвело. Вадим попрощался с хозяином дачи на крыльце, куда тот вышел, провожая его. Солнце не успело еще разогнать ночной холод, и птицы в кронах деревьев согревались лишь разноголосым гомоном...