Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Большинство рассказов Антона Уткина выполнены в лучших традициях русской классической литературы. Тонкий психологизм сочетается здесь с объемным видением окружающего мира, что в современной литературе большая редкость.
отрывок из произведения:
...Василий Александрович сел в поезд в Лоо. Было уже темно, и на путях, как волшебные цветы папоротника, горели разноцветные огни. Купе ему досталось первое от проводников, место второе, верхнее, вагон неимоверно старый, и возникал вопрос, почему он до сих пор не списан и портит людям настроение.
В обшарпанной клетушке уже сидели женщина и мальчик. Василий Александрович поднял рюкзак и задвинул его в нишу над дверью, с краю положил ледоруб. Женщина поспешно встала, может быть, думала, что ему надо положить вещи под сиденье. У нее были худые бедра, большая грудь и большие ступни в голубых туфлях с порванными задниками и побитыми носками. Мальчик смотрел исподлобья и хмуро.
Василий Александрович выложил на пустой столик, весь исцарапанный ножами, флягу, поставил кружку, посидел, поглядел, отвернув занавеску, в окно.
Поезд долго тащился вдоль берега, по насыпи поросшего травой, слежавшегося щебня. Рельсы бежали почти у самой кромки моря. Между железнодорожным полотном и водой тянулись пустые холодные пляжи. Слева, ниже полотна, рос кустарник и мелькали черные деревья.
Василий Александрович бросил на столик пачку сигарет и коробок со спичками, достал, подумав, книгу, купленную на толкучке в Сочи, — Теофил Готье, «Путешествие в Россию» — и принялся читать. «Они не спят всю ночь, не знают, что такое шнур, — открывают сами дверь по первому зову», — читал он, но почему–то никак не мог сдвинуться с этой строчки. Тогда он стал снова смотреть в окно.
Косматые очертания теней захватывали каменный парапет, за которым скользили вагоны, и уносились прочь вместе со столбами передачи. Из–за туч выбилась луна, и на равнине воды образовалась дорожка спокойно переливающегося света. Кое–где на гальке в беспорядке лежали перевернутые бетонные блоки, похожие на разбросанные детские кубики, некоторые из них окунались в воду. Волнорезы через ровные промежутки уходили с берега в море, поблескивая мокрыми боками, в их пролетах с усилием ворочались волны, у края воды тонкими мазками вспыхивала пена и тут же исчезала, зализанная новым гребнем.
Хмурый проводник принес стакан в подстаканнике, сахар и пакетик заварки без опознавательных знаков. Hа ногах у него были матерчатые тапочки, тугой живот нависал над пряжкой потертого ремня и при каждом его движении будто колыхался под темно–синим шелком рубашки. Говорил проводник с акцентом, растягивая гласные, и носил черные, толстые, с острыми концами усы. Руки его были грязные от угля, как будто прокопченные, с короткими крепкими пальцами и толстыми нестрижеными желтоватыми ногтями; от него исходил неприятный острый запах — помесь пота и чеснока. Женщина, освобождая ему дорогу, с готовностью подобрала ноги и смущенно улыбнулась.
— Хотите? — Женщина извлекла из сумки пластиковую баночку с шоколадным маслом, глянула на Василия Александровича и сняла круглую крышку. Масло отливало копченым блеском, таким же точно, как руки проводника, на поверхности виднелись следы чайной ложки.
— Hет, спасибо, — ответил Василий Александрович. — А вы что же?
— Мы–то уже пили. Больше ничего нет, — сказала она так же нерешительно, как будто должна была что–то непременно дать. Даже смотрела она немножко виновато. Мальчик сидел тихо, уткнувшись в окно, или молча поглядывал на мать.
— До Ленинграда едете? — спросила женщина.
— Да, до Петербурга, — ответил Василий Александрович, — до конца... А вы?
— До Курганинска, — сказала женщина, виновато улыбнувшись. — Знаете?
Василий Александрович кивнул:
— Видел в расписании.
— Без билетов едем, — сообщила женщина. — Так нас посадили. — Она повела головой в сторону проводника и на мгновенье опустила глаза. — Лето кончилось, а билетов нет, — торопливо проговорила она, — что же такое? А?
— Да, — сказал Василий Александрович, — нет билетов почему–то.
— А вы до Петербурга, значит? — еще раз спросила женщина, и мальчик повернулся и тоже глянул на него.
— До Петербурга, — повторил Василий Александрович.
Женщина рассмеялась своей забывчивости, но тут же в смущении сомкнула губы...
...Василий Александрович сел в поезд в Лоо. Было уже темно, и на путях, как волшебные цветы папоротника, горели разноцветные огни. Купе ему досталось первое от проводников, место второе, верхнее, вагон неимоверно старый, и возникал вопрос, почему он до сих пор не списан и портит людям настроение.
