Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
...Трудно было представить, что родное государство способно так бессовестно надуть своих граждан. Я понимаю, что меня просто купили, как покупали тогда многих, но Глеб Олегович говорил так зажигательно, рисовал такие заманчивые перспективы, так убеждал и обещал, что отказаться было никак невозможно.
Да и что за чудо был Глеб Олегович! Его лицо цветом было похоже на гранитное, и такое же твердое на вид. Его хотелось потрогать, чтобы убедиться в этом, и рука сама непроизвольно тянулась к нему, но в последний момент натыкалась на взгляд, словно на поручни, и опускалась. Одетый всегда одинаково — в военную форму без погон и знаков различий, перепоясанный портупеей без кобуры, подтянутый, строгий, но такой обаятельный. А как он курил! Как сминал мундштук папиросы, загибая ее кверху, что она, торчащая в зубах, становилась надменной и даже высокомерной, оставляя Глеба Олеговича обаятельно-предупредительным. Когда Глеб Олегович убеждал, то проникновенно заглядывал в глаза, голос у него смягчался, становился бархатистым и даже несколько гипнотизирующим. Отказаться было не то чтобы нельзя, но как-то... неприлично. Я ни в чем не виню Глеба Олеговича, подозревая в глубине души, что его так же обманули, как и он меня.
Наживка была такой заманчивой, что я очень скоро заглотал ее вместе с крючком. Полное государственное обеспечение во время эксперимента, и пожизненная пенсия после него, достаточная, чтобы ни в чем не нуждаться — что могло заставить меня отказаться от такого предложения? Я увидел, как обрадовался Глеб Олегович, когда я согласился, мне показалось, что он вздохнул с облегчением, словно выполнив тягостную обязанность. Он будто готовился убеждать меня долгие дни напролет, в то время как я принял предложение на следующий день. Тут же появились в его руках какие-то бумаги, которые я должен был подписать, произошла неловкая сцена: он убеждал меня очень тщательно прочесть документы, я же отнекивался иотмахивался, отвечая, что верю ему как самому себе. Мне пришлось, однако, сделать вид, что я читаю бумаги, и я проглядел их по диагонали, совершенно невнимательно. Однако договор очень скоро оказался подписанным, и я должен был перебраться из рабочего общежития в нечто вроде казармы, в совершено другом городе. Глеб Олегович переехал вместе со мной, он был куратором группы, в которой оказалось семь человек. Меня поселили в небольшой, по-солдатски обставленной комнате вместе с Дмитрием Завозовым, невысоким и невзрачным молодым человеком лет двадцати семи, с бесцветными глазами, тихим голосом и неуверенным взглядом. Дмитрий напоминал испуганного собственной шалостью школьника, который, впрочем, может и нахамить.
Обстановка в комнате была самая что ни на есть аскетическая. Две железные койки с плоскими, как тюремная шутка матрацами, грязно-синие одеяла с двумя безрадостными полосками, дощатые тумбочки, рассохшиеся и расшатанные, платяной шкаф за занавеской, отделяющей от комнаты нечто вроде прихожей, и пыльная лампочка с жестяным плафоном под высоким потолком. Туалет и умывальник находились в конце коридора, душ — в подвале, а само общежитие, скорее — казарма — на территории воинской части, выход за пределы которой нам был строго-настрого запрещен «на первых порах», хотя я и подозревал, что эти «первые поры» продлятся очень долго, если не на все время эксперимента...
...Трудно было представить, что родное государство способно так бессовестно надуть своих граждан. Я понимаю, что меня просто купили, как покупали тогда многих, но Глеб Олегович говорил так зажигательно, рисовал такие заманчивые перспективы, так убеждал и обещал, что отказаться было никак невозможно.
