Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
«Ученик философа» — знаковая трагикомедия выдающейся британской писательницы, признанного мастера тонкого психологизма.
Жизнь курортного городка Эннистон тихо крутится вокруг купален и целебных источников. Тихо до тех пор, пока в город не возвращается самый знаменитый его уроженец — профессор философии Джон Роберт Розанов, ищущий приличного кавалера для своей красавицы внучки. А его некогда любимый ученик, давно променявший философию сперва на искусствоведение, а затем на пьяный дебош и беспорядочные половые связи, пытается понять, вправду ли он хотел утопить дождливой ночью законную супругу, или это ему лишь померещилось…
Впервые на русском языке!
отрывок из произведения:
...Ко времени, когда с Джорджем Маккефри случился припадок (или приступ, называйте как хотите), он уже несколько минут ссорился с женой. Было одиннадцать часов дождливого мартовского вечера. Они возвращались из гостей, от матери Джорджа. Джордж вел машину по набережной, срезав путь вдоль канала, мимо чугунного пешеходного мостика. Дождь шел вовсю. Зловредные капли барабанили по машине, как пули. Их летящие по косой стаи набрасывались на ветровое стекло, вмиг уничтожая все труды выбивающихся из сил «дворников». Капли бежали наперегонки, из них на миг составлялись рожицы чертенят и тут же исчезали. Неверный желтый свет уличных фонарей освещал серые атомы бури и, попадая в капли, кишащие на стекле, внезапно распадался на звездочки. Машина подпрыгивала на булыжниках мостовой, рокотала и грохотала.
Когда у Джорджа бывали припадки ярости, Стелла обычно молчала. На этот раз она заговорила.
— Джордж, пусти меня за руль.
— Нет.
— Пусти.
— Я сказал — нет!
— Сбавь скорость.
— Не трогай меня, чертова баба, отвяжись!
— Я тебя не трогаю.
— Трогаешь, все время трогаешь.
— Понизь передачу, двигатель не справляется.
— Моя машина, что хочу, то и делаю.
— Помедленней, ты не видишь дороги.
— У меня есть глаза, я ими вижу. Ты же моими глазами не видишь? Вот и заткнись.
— Ты пьян.
— Да что ты говоришь!
— Из-за тебя твоя мать слишком много пьет.
— Тогда чего ты туда ходишь? Приятно смотреть, как мы друг друга уничтожаем?
— Ей нельзя столько пить.
— Хоть бы она сдохла наконец от пьянства. Старая стерва. Ну когда же она сдохнет!
— Она тебя всегда нарочно накручивает.
— Это ты меня нарочно накручиваешь. Она тебя ненавидит.
— Да-да, я знаю.
— Кажется, тебе это очень нравится.
— Нет.
— Ты ей завидуешь.
— Нет.
— Считаешь себя выше всех нас.
— В некоторых отношениях — да.
— В некоторых отношениях! Господи!
— Я просто отвечаю на твои идиотские реплики. Лучше помолчи и будь внимательней за рулем.
— Ты меня вечно язвишь своим зверским высокомерным спокойствием, тебя ничто не трогает, ничто, ты никогда не плачешь, как нормальные женщины.
— Может, я только при тебе не плачу.
— Ты вообще не плачешь. Не умеешь. Плачут только люди. А ты, когда никого нет, сидишь с самодовольной улыбочкой, как Будда.
— Ну хватит. Прости меня, пожалуйста!
— Что же ты меня вечно мучаешь!
— Ты сам себя мучаешь.
— Тебя все ненавидят, тебе это известно?
— Нет.
— Ну хорошо, меня тоже ненавидят.
— Я бы сказала, что ты довольно популярен.
— Потому что они не знают, какой я на самом деле.
— Знают. Люди любят паршивых овец.
— Паршивая овца! Какая банальность!
— Могу обозвать чем-нибудь похуже.
— Черт возьми, они не знают, какая ты. Они думают, ты самодовольная ханжа. Знать не знают, что ты сам дьявол...
...Ко времени, когда с Джорджем Маккефри случился припадок (или приступ, называйте как хотите), он уже несколько минут ссорился с женой. Было одиннадцать часов дождливого мартовского вечера. Они возвращались из гостей, от матери Джорджа. Джордж вел машину по набережной, срезав путь вдоль канала, мимо чугунного пешеходного мостика. Дождь шел вовсю. Зловредные капли барабанили по машине, как пули. Их летящие по косой стаи набрасывались на ветровое стекло, вмиг уничтожая все труды выбивающихся из сил «дворников». Капли бежали наперегонки, из них на миг составлялись рожицы чертенят и тут же исчезали. Неверный желтый свет уличных фонарей освещал серые атомы бури и, попадая в капли, кишащие на стекле, внезапно распадался на звездочки. Машина подпрыгивала на булыжниках мостовой, рокотала и грохотала.
