Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Михаил Чулаки — известный петербургский писатель, автор ярких, парадоксальных произведений, всегда вызывающих заинтересованный читательский отклик.
Персонажи Михаила Чулаки — люди разных возрастов и профессий, разных характеров и устремлений. Главный вопрос, который определяет суть характера героя: способен ли он эволюционировать, раскрывать свой талант, или отмахивается от него, соблазняясь мелочными выгодами и прагматическими доводами. В своих произведениях автор в форме художественной прозы ставит те же вопросы, на которые стремится найти ответ Михаил Чулаки в своей публицистике: что есть внутренняя несвобода, насколько способен человек к ее преодолению, как по-разному решают люди проблему неоднозначности добра и зла на Земле.
отрывок из произведения:
...Может быть, живут люди, которые никому не завидуют. Хотя уверен — немного таких. Большинство — скрывают. Потому что нам с детства вдолбили накрепко, что зависть — нехорошее чувство.
Ну а я завидую таким, которые живут интересно. С приключениями. То есть быть знаменитым тоже хорошо, когда узнают и шепчутся за спиной, но приключенческую жизнь я не променяю ни на какую знаменитость. Сейчас приключение — такая же редкость, как какой-нибудь истребленный кит. Потому что не всякая опасность — приключение. Я имею право говорить, потому что отслужил в десанте. Когда опасность запланирована — она уже не приключение. Приключение — это такое!… Ну короче, это такое, что вдруг, чего не ждал минуту назад, секунду! Не ждал — а вот отреагируй, найди выход из безвыходного!
Ну понятно, после армии во весь рост проблема выбора: куда пойти и все такое. Каждый день являться к одному и тому же станку — это не для меня. Еще хуже: пять лет подряд к девяти утра в институт — та же школа, те же экзамены. Да и после киснуть всю жизнь в какой-нибудь инженерской канцелярии. Думал об угрозыске — наших ребят туда берут. Но поговорил с одним опером, тот мне объяснил популярно, что самбо он за шесть лет не пустил в ход ни разу, а зато каждый день обойти, например, четыре дома, триста квартир, и в каждой спросить: «Вы не видели такого-то числа маленькую женщину в зеленой вязаной шапочке на синих волосах?» Поэтому я для начала устроился шофером на «скорую». Этому тоже учат в десанте: резкой езде. В такси ребята имеют капусты побольше, но зато когда на «скорой» идешь с сиреной под красный свет — все врассыпную! То есть и в «скорой» многие рулят как на старом троллейбусе, тошно смотреть, ну а я выдавал класс. Некоторые врачи отказывались со мной ездить, но нашлась одна, попросила, чтобы мы с ней постоянно одной бригадой. Дело прошлое: врезалась в меня как кошка, но я на нее — ноль внимания.
Санитаров в бригаде нет, а таскать носилки я, как шофер, не обязан. Даже наоборот, предусмотрено и запрещено: вдруг потом усталые руки нечетко сработают на руле! Но я все-таки таскал иногда: физподготовка позволяет, найти мужиков у соседей всегда проблема, а перед женщинами совестно. Перед той же врачихой.
Раз поднялся ночью за инфарктником и слышу, в соседней комнате кто-то скребется как кошка, только сильней, — не бывает таких кошек. Девушка там мне навстречу в одной рубашке — нас же не стесняются, особенно по ночам, — увидела, что я этим царапаньем интересуюсь, и кивает мне с такой насмешкой, как маленькому:
— Не бойтесь, он не выскочит, заперто хорошо.
А я не могу стерпеть, чтобы мне в глаза, будто боюсь! Особенно, когда такой кадр. И я ей — тоже с насмешкой:
— А я, девушка, никакого кобеля не боюсь, хоть самого Баскервильского.
По телевизору только что показывали «Шерлока Холмса». Я так говорю, потому что кому ж еще скрестись в квартире как не собаке, хотя вообще-то от тупых собачьих когтей звук другой...
...Может быть, живут люди, которые никому не завидуют. Хотя уверен — немного таких. Большинство — скрывают. Потому что нам с детства вдолбили накрепко, что зависть — нехорошее чувство.
